— Мой отпуск зимний, — вставила она с иронией.
— Ты теперь не работать будешь в курорте, а разъезжать по курортам. Нэп дает право на широкую жизнь. И надо быть олухами, чтобы не воспользоваться свободной торговлей!
— Думаешь, частная торговля на веки вечные?
— За наш с тобой век ручаюсь. Собственность — самый живучий корень. По рукам?
— Что по рукам? Торговать, обманывать покупателей?
— Проценты — не обман. За прилавком наши компаньоны, а мы будем разъезжать по городам: ты — с концертами, я — с торговыми сделками. Дело поставим на широкую ногу. Тебе это сродни. Твой дед торговал канатами, а мы — свечами, иконами…
— Что я слышу? А не ты ли, Карп, вместе с комсомолией жег иконы и малевал на храме: «Долой попов!» А теперь готов под венец, крест целовать, пасху справлять. Где же твоя принципиальность?
«Ах, молодчина!» — мысленно воскликнул Воркун.
Наступила пауза. Карп не сразу нашелся что ответить:
— Тогда мною руководил старший брат. Он и сам расстреливал иконы, и меня на то же толкал. За что ты и остыла к нему. Хотя поначалу сильно любила…
— Откуда знаешь? Из дневника?
— Не только! Сам многое видел. И многое учел. Ошибку брата не повторю. Я не потребую: «Либо храм забудь, либо я тебя забуду». — Его голос потеплел. — Вера — романтика для тебя. Молись на здоровье. Повторяю, я на все согласен, обручальное кольцо, церковный брак, крестины, престольные праздники…
— А в душе потешаться будешь?
— Я не ханжа! — обиделся он и снова заговорил напористо: — И ты, Тома, не будь ханжой! Ведь я ради тебя, верующей, бросил партбилет, работу в трибунале! Сжег все мосты! Теперь у меня нет пути назад! И пойми, Тома, не всякий пойдет на такое! Оцени по достоинству! И будь до конца милосердной!
Опять наступила тишина. Теперь Ланская задумалась. Карп в ожидании ответа замер.
Благозвучно пробили часы. Тамара, видимо, вспомнила церковный звон. Она перекрестилась:
— Бог свидетель, не просила я от тебя такой жертвы…
— Но ты брата просила! «Без венца не выйду замуж» — твои слова?
— Мои. Но ты не Леонид. Я даже не дружила с тобой!
— Неправда! Ты любила и любишь только меня!
— Я тебе доказала обратное!
— Ты не долго бы сопротивлялась! И если б не брат…
— Нет, нет! Не подходи!
— Томуля, не бойся! Я не стану, как в прошлый раз…
В сознании Ивана мелькнул образ вдовушки, в рваной сорочке, с подтеком на груди. Он взялся за ручку двери.
— Я только поцелую и буду ждать тебя хоть месяц, хоть год.
— Не жди! Если выйду, то за другого…
