После трёх пасмурных сырых дней, наконец, установилась ясная солнечная погода. Обрадованная данным обстоятельством, Лена с утра облачилась в купальник. Она решила за лето во что бы то ни стало загореть. Их с мужем иногда удостаивали приглашениями на некое подобие светских раутов устраивавшихся руководством фирмы. Конечно, Сурин не был Бог весть какой шишкой, что такое начальник охраны… но его училищный друг являлся одним из заместителей генерального директора. Вот на тех раутах Лена и увидела, как выглядят жёны боссов мужа. Нет, внешне, без всех их дорогущих платьев, причёсок, макияжа, бриллиантов, она тех баб легко бы затмила, но… Но вот загар, загар дорогих курортов, как от этого выигрывает даже самая заурядная бабёнка. И она решила, чтобы впредь на подобных «мероприятиях» не выглядеть «белой вороной», хоть как‑то, но загореть, на все сто процентов использовать возможности подмосковного лета. А в общем, завидовала она совсем чуть‑чуть. И в самом деле, грех жаловаться, ведь у них, наконец, появилась именно та относительно обеспеченная, спокойная семейная жизнь, о которой мечтает всякая домовитая женщина, появилась возможность не беспокоиться за кусок хлеба и предаться внутрисемейным радостям.
Веранда, куда на лето выносилась газовая плита, и таким образом превращённая в летнюю кухню… Веранда была разогрета солнцем и газом, на котором готовился завтрак, оставшееся со вчера жареное мясо. Лена пошла в гостиную, растолкала Антона. Иринка, когда отца не было, ночевала с ней в спальне. Сына пришлось будить ещё раз, только после этого он встал и побежал в туалет… и конечно забыл потом помыть руки. Пришлось напомнить. В ответ он начал дерзить и она хотела его налупить, благо полотенце под рукой…
"Совсем обнаглел", — с улыбкой на лице думала про себя Лена, накладывая куски мяса в тарелки сына, в свою очередь прячущего озорную усмешку, и печальной, явно ещё до конца не проснувшейся дочери. "Щенок, как он посмел?", — вроде бы возмущалась, но в то же временем не без подспудного удовольствия вспоминала Лена, как она десять минут назад пыталась налупить Антона. "Надо же, неужто так растолстела, что уже не успеваю за паршивцем?" — память воспроизвела, как она шутя, не больно бьёт сына полотенцем возле бани, а этот нахал… Лена вновь не могла сдержать улыбки, вспомнив как сказала сыну: "Сейчас я тебе всю задницу испорю", — а он, выскользнул, обнял и сзади, так тихонечко на ухо: " А если я?"
