направо или справа налево кладется православными крестное знамение. Пока я вспоминал, мне стало казаться, что наверху у края ямы кто-то ходит. Я перекрестился кое-как и сделал последнее усилие, чтобы выбраться из могилы.
— Дунька, ведьма рогатая, где тебя черти носят! — отчетливо взвизгнул дребезжащий голос совсем неподалеку и в тот же миг на фоне неба над краем ямы прямо передо мной возникла страшная рогатая голова.
— Ме-е-е, — проблеяла она мне в лицо. Внутри у меня все оборвалось, я рухнул и вырубился.
Сколько уж я пролежал в беспамятстве на дне могилы, мне сказать трудно. Только когда я пришел в себя, было уже довольно светло, и Ганнибал разгуливал возле моей физиономии, щекоча мне ноздри своим крысячьим хвостом. У меня было такое ощущение, что я просто проснулся, по крайней мере я видел какие-то сны — это точно. К тому же шишки у меня на башке, кроме той, что я заработал при первом падении, не было, и даже шапка не слетела.
Едва я сел, с трудом соображая, где я и что со мной произошло, как до меня опять донеслись какие-то голоса.
— Са-а-ша! Са-а-шаИ — надрывались где-то вдали мужские басы.
— Пал Палы-ы-ч! Дядя Е-го-ор! Св-е-тка-а! Я здесь! Сю-у-да!!! — закричал я в ответ что было мочи.
Глава VII
-Куда его сейчас? Тридцать восемь было. Постельный режим. А как поправится — все, сразу домой. И чтобы я еще раз куда-нибудь с этим Шерлок Холмсом поехал!
Пал Палыч раздраженно басит где-то у меня за спиной. Интересно, кому это он?
— Дядя Паш, но он же все-таки нашел Ганнибала, — это Светка, опять заступается.
— И тебя никуда не возьму! Вот пусть Ирка или Андрей с тобой ездят — пожалуйста. А со мной — все, никуда не поедете. На фиг мне это нужно, по сугробам да по ямам лазить, из могил кого-то вытаскивать?
— Ха-ха-ха, — это дядя Егор.
— Чего ржешь, а если бы мы его не нашли? Если бы он себе там башку сломал или ногу даже? Что тогда?
— Павлик, помнишь, как мы с тобой с сарая прыгали и в сугробе застряли? Я через полчаса вылез, а ты еще час сидел, тебя твой батя раскапывал.
— Не помню! А вот как драли меня за это, помню!
Я молчу. Лежу в постели, носом к стенке, укрыв башку одеялом, и притворяюсь, будто сплю. По случаю моей болезни меня разместили на диване, а не на раскладушке.
— Тише вы! — опять Светкин голос. — Разбудите.
Долгое молчание, потом почти шепот Пал Палыча:
— Сейчас тетка Дуня придет. Она его враз поднимет. Завтра как огурчик будет.
Опять долгая тишина, только кто-то, стараясь не скрипеть дверью, выходит из комнаты. Я притворяюсь, что сплю.
