— Ты хоть иногда вспоминала обо мне, Пайпер?
Она наклонила голову и запустила пальцы в сияющие насыщенно-каштановые волосы. Мику отчаянно захотелось испытать это самому: густые, мягкие пряди, скользящие между его пальцев и ниспадающие на ее голые плечи…
— Конечно, — сказала она с кривой улыбкой на губах. — Как правило, в минуты одиночества и обостренной жалости к себе, когда я оглядывалась вокруг и удивлялась, как другие люди ухитряются найти любовь и дружбу, в то время как я медленно превращаюсь в стервозную старую каргу.
Мик чуть не поперхнулся чаем.
— В кого, в кого?!
Пайпер махнула рукой и рассмеялась.
— Неважно, — сказала она, пожав плечами. — Я начинаю понимать, что обвиняя тебя, я просто пряталась от ответственности за свои решения и свои страхи.
Мик был ошарашен. Это не укладывалось в голове.
— Хочешь сказать, что прожила десять лет в одиночестве? Что все это время была одна?
Он внимательно посмотрел на Пайпер. Скорбь в ее глазах говорила, что она не шутит.
— Я особенно не рекламировала, что доступна или хоть сколько-нибудь заинтересована, — ответила Пайпер. — Оглядываясь назад, я понимаю, что мужчины, которые все-таки пытались со мной сблизиться, были не робкого десятка, но никто из них мне по-настоящему не подходил.
У Мика по спине пробежала дрожь.
— И это я с тобой сделал? Я загнал тебя в подполье?
— Нет. Я это сделала сама. — Пайпер села ровнее в кресле. — Просто было легче винить тебя.
Следующие сорок пять минут Мик провел в напряженном внимании, слушая, как Пайпер рассказывает о своей жизни: о родителях, которые стремились контролировать каждый ее шаг, о ее кошке и квартирке в Кембридже, о провале предыдущей выставки, о молодчине Бренне и тех полных раздолбаях, с которыми она встречалась. Все это помогло ему лучше понять Пайпер, но оставило в душе горький осадок.
Он протянул руку над столом, и девушка быстро вложила в его раскрытую ладонь свою.
— Прости, что мои действия причинили тебе боль, — сказах Мик.
Пайпер склонила голову набок и задумчиво улыбнулась ему.
— А ты прости, что отталкивала тебя, когда ты пытался что-то объяснить. Я наломала дров.
— Мы оба их наломали.
Они еще пару часов побродили по магазину и задержались в отделе поэзии, устроившись рядышком в тихом углу. Пайпер сладчайшим шепотом читала Мику выдержки из Шелли, смеша его своим чистейшим бостонским акцентом.
Потом Мик потянулся за томиком Йейтса и, нежно зажав Пайпер между собой и книжными полками, приблизил губы к ее уху. Он начал читать вслух:
