— Почему вы не воспользовались услугами одной из гостий ранее?
— Потому что не мог доверить им столь деликатное дело. Если бы герцог о чем‑то догадался, меня бы тут же уволили.
— А как вы поняли, что на меня можно положиться?
— По вашему поцелую, конечно. А кроме того, я быстро понял, что вы очень находчивы, сообразительны и умеете хранить секреты.
— И как вам это удалось?
— Я заметил, как хорошо вы скрываете свою истинную натуру. С виду вы немного замкнуты, упрямы и подозрительны, но в душе авантюристка и дерзкая шалунья.
— И все это вы узнали за один день?
— О да, это было не сложно. — Он приподнял ее распущенные волосы и поцеловал в шею.
По телу Дженис побежали мурашки, и она ощутила острое желание прижаться к нему, крепко‑крепко… Забыть в его объятиях обо всех событиях этого дня, такого длинного.
— Я принесу вашу накидку, — нарушил столь благостное течение ее мыслей Люк, но она задержала его, положив ладонь на предплечье.
— Подождите.
Он вопросительно посмотрел на нее, но ничего не сказал.
— Эти две сестрицы… — Дженис судорожно сглотнула. — Я случайно услышала, как они говорили обо мне ужасные вещи. И как вы понимаете, очень неосмотрительно с моей стороны оставаться здесь, с вами. Если нас застанут, эти грязные слухи посчитают правдой.
Люк нежно коснулся ее щеки, и Дженис, прижавшись к его ладони, закрыла глаза. Его мимолетная ласка вызвала у нее новый приступ желания, нестерпимо острый. Его рука была такой крепкой, такой надежной. Сильной и теплой.
Осмелев, девушка положила руку на его бедро — крепкое и мускулистое, — а затем, повернув голову, поцеловала ладонь, поглаживавшую ее щеку.
Дженис почувствовала, как он внезапно замер, и повторила ласку, только на этот раз лизнула солоноватую шероховатую кожу языком.
Прикосновение его пальцев неожиданно пробудило что‑то внутри ее, что‑то загадочное и неизведанное. Она не знала, что это, но оно взывало к ней — таинственная лихорадочная пульсация, начавшаяся в жилах и постепенно растекшаяся по всему телу, сосредоточившись в конце концов в таинственном местечке между ног.
А он продолжал бережно удерживать в ладонях ее лицо, и она вздыхала, уткнувшись в эти большие и такие теплые ладони.
Как бы Дженис хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно! Какое блаженство ощущать легкое поглаживание его пальцев по вискам. А когда он зарылся пальцами в ее волосы, тьму за сомкнутыми веками пронзили красные и синие молнии.
— Мм‑м, — пробормотала она, все еще упираясь ладонью ему в бедро.
