Дженис лишь кивнула, не в силах выразить словами свою благодарность доброй женщине.
В конце концов после нескольких утомительных минут спуска вдовствующая герцогиня в целости и сохранности была доставлена этажом ниже.
— Ес‑сли вы не против, я бы тоже могла пойти с‑с вами.
За то короткое время, что длился спуск по лестнице, между ними возникло что‑то вроде товарищества. Пусть не дружба, но взаимопонимание ничем не хуже.
У встречавшихся им по пути лакеев глаза лезли на лоб при виде герцогини, но ни Дженис, ни миссис Пул не удосуживали их объяснением.
После того как прошел очередной лакей, Дженис прошептала:
— Как думаете, они скажут кому‑нибудь?
Миссис Пул утвердительно кивнула и прошептала в ответ:
— Непременно, даже если бы мы под страхом смерти приказали им молчать.
Женщины захихикали, а Дженис, заглянув за край кресла, поинтересовалась:
— С вами все в порядке, ваша светлость?
— Да, моя дорогая, — мягко ответила старушка.
Она по большей части молчала, но Дженис ничуть не беспокоилась: они предприняли грандиозное путешествие, и ее светлость, без сомнения, была ошеломлена.
Какой же это был триумф — и облегчение, — когда они с миссис Пул обогнули наконец последний угол и вкатили кресло вдовствующей герцогини через открытую дверь в гостиную, которую ее светлость так любила.
Кто же знал, что ее внуку, видимо, тоже нравится эта комната?
Герцог собственной персоной стоял у одного из окон, и, когда обернулся, лицо его не выражало ровным счетом ничего — но лишь до того мгновения, пока не пришло осознание, что перед ним в передвижном кресле вдовствующая герцогиня. Взгляд его тут же застыл, уподобившись ледяным сосулькам, свисавшим с карниза крыши, тело напряглось, как тетива лука.
В подобном состоянии Дженис видела его светлость два дня назад за ужином, когда попросила разрешения наведаться в конюшню и получила отказ. Но на этот раз все обстояло намного хуже. От страха ее бросило в пот, и, судя по судорожным вздохам миссис Пул, бедняге тоже явно было не по себе.
— Все в порядке, — заверила ее Дженис спокойным тоном, не спуская глаз с герцога. — Вся ответственность за то, что мы привезли ее светлость сюда, лежит на мне.
— Холси? — Голос герцогини был слаб, но полон надежды.
Герцог улыбнулся ей, однако глаза его по‑прежнему оставались холодными.
— Рад видеть вас в полном здравии, бабушка. — Широким шагом он пересек разделявшее их пространство и встал перед ней, сложив руки за спиной.
