холуй, извозчик тупо-терпеливый —
вот только бы доехать и – конец…
Но как же звёзды здесь осатанели! —
сверкали, как рыбёшки на мели,
как битые стекляшки на панели
средь нашей разухабистой земли…
Грузин курил (стрельнуть бы сигарету! —
да времена не те…), шофёр уже
лёг на баранку (у, баран!) …О, где ты,
завгар? Ужель ночуешь в гараже?
Нет, ты сейчас вздымаешь тост последний
над изобильным всё ещё столом.
Поспать бы нам! Ну а тебе – поспеть бы
всех обласкать до света за стеклом…
Не раз мы за твоим столом сидели,
слыхали, что не в угощенье суть —
лишь в уваженье… Так ли, в самом деле,
завгар, завхоз, завмаг, зав-чем-нибудь?
Но пусть тамбовский волк тебе товарищ,
а гусь – свинье, и мир с ума сошёл,
мы и сейчас – покуда угощаешь —
спешим за твой вечнозелёный стол…
О Грузия! Приют поэтов русских,
блондинок тусклых чистый водопой,
на тропах узких, поворотах резких —
как в этот раз останешься собой?..
Россия, о! В твоём дыханье зимнем
согрев свои начальные лета,
наглец, как я завидовал грузинам,
что родина у них не отнята!
Как вспоминал наш домик в три окошка
(и в каждом – вьюга, вата, конфетти),
день ото дня осознавая то, что
лишь в нём одном ещё ютилась ты.
Но стоило по щучьему веленью,
по своему хотенью – из ворот
шмыгнуть – и в то же самое мгновенье
навстречу выступало населенье
и мало походило на народ.
…Вздохнула Марьивановна: – А вот
вчера пришельцев встретила – цветочки
купила тоже – сколько же хлопот
им с нами, ой!.. – Седой ответил: – Точно,
не любят нас нигде. – На что грузин
напомнил вновь о ценах на бензин.
– …им Землю без людей спасать сподручней!
Сегодня заглянула в магазин —
дают треску – взяла на всякий случай…
– А где же девочка? – спросила ты.
– Не прилетела… Вот, возьми цветы… —
Какая в гладиолусах печаль
высокая!..
И вдруг – да неужели? —
мотор затрепыхался, заворчал —
завёлся! – И… – ну что, не зря стерпели?
не зря сдержали вечный свой порыв
отдать последнее? – ну, слава богу! —
мотор гудел!.. Водитель, прикурив,
дверь распахнул – и – вышел на дорогу…
Как – сквозь стекло – блестел кремнистый путь!
Вот – вот тот мир, где с жизнью мы связались…
Как хорошо, что можно отдохнуть
хоть на груди твоей – другим на зависть…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Неполноценная замена
полумладенческим годам,
когда, безгрешный, был ты сам
людскому морю по колено,
когда часы, цвета и звуки
сливались в запахи одни
и долгие густые дни
дарили сладкие разлуки…
Отныне не вернуться им,
и скудной кажется замена!..
Вот был бы сыном я твоим,
