– А почему именно к вашему кургану такой интерес? – спросил Кобяков.
– Так ведь он светится в полнолуние и вроде как скифский вождь из могилы встает.
– Фантазия у вашего племянника, Степан Петрович, прямо-таки безудержная, – засмеялся Эдуард.
– Про вождя не скажу, а свет на вершине кургана я собственными глазами видел и не один раз. Многие его видели – и наши, и приезжие. Спрашивал я у людей ученых, но правды так и не добился. Говорят – феномен. Необъяснимо, то есть.
– Я слышал, что женщину на том кургане убили года два тому назад? – забросил осторожно удочку Кобяков.
– Да, – кивнул Васенин. – Я уже решил, что нашему бизнесу на скифских вождях пришел конец. Не тут-то было. Эта Маргарита числилась то ли ведьмой, то ли знахаркой знаменитой. И пошел, понимаешь, по поселку слух, что в одну из ночей, но при полной луне, скифский вождь и ведьма вступят в брак, а те, кто будут присутствовать на свадьбе, станут счастливыми и успешными во всех своих начинаниях. Не знаю, кто эту байку выдумал, наши или приезжие, но пошла она гулять по округе, тревожа суеверных людей. А тут еще могила…
– Какая могила?
– Этой самой Маргариты, – пояснил Степан Петрович. – Я пытался выяснить, кто разрешил похоронить убитую женщину на вершине кургана, но так ничего и не добился. Вот из-за этой могилы Михеич, я думаю, жизни-то и лишился.
– Почему?
– Осиновый кол он в ту могилу вбил и грозил вообще ее разорить, что, вероятно, не понравилось сектантам.
– Хотел бы я взглянуть на ваш курган, – задумчиво проговорил Кобяков.
– А зачем дело стало? – подхватился легкий на ногу Степан Петрович. – До него от поселка верст пять не более.
– На машине проедем?
– Не мы первые туда рвемся и, боюсь, не мы последние.
Кобяков был у кургана два года назад, но местность так и не вспомнил. Скорее всего потому, что подходили они к захоронению скифа в роковую пору другой тропою, куда менее хоженой. Брагинский, помнится, разбудил их среди ночи, сунул в руки каждому по ружью и повел за собою. Шли они минут пятнадцать, двадцать, не более того, потом Валентин Васильевич вскинул к небу руку и шепотом призвал всех к осторожности. А ночь тогда действительно выдалась лунной, во всяком случае, Эдуард очень хорошо видел курган, поросший высоким кустарником и густым подлеском. Черт дернул его выстрелить на шорох. Почудилось, видимо, что-то, а может быть, не выдержали растревоженные после сна нервы. Про волков Эдуарду сказал егерь, якобы повадились они в поселок за живностью. Мало на овец, так на телят уже стали нападать. Разговор шел под местный забористый самогон и под городскую водочку. Закусывали пельменями, которые хозяйственный егерь бросал в чугунный котел, стоявший на пышущей жаром русской печи. Кобяков тогда даже не заснул, а можно сказать, впал в спячку, накаченный алкоголем едва ли не по самую макушку. Немудрено, что он ночью действовал как сомнамбула.
