— Карпило, не трогай дивчину! Оставь! Ибо грех на тебе будет! На твоих детях отольются наши слезы!
— Иди прочь! Отцепись! — отмахнулся тот свободной рукой.
— Карпило!..
— Прочь, говорю, старый хрыч! — разозлился Карпило и кулачищем толкнул старика в грудь.
Живосил пошатнулся и упал в снег.
Ждан перескочил через сугроб и выхватил меч.
— Остановитесь, мерзавцы! Оставьте дивчину!
И Карпило, и его помощник, молодой парень, выпустили из рук Любаву, отшатнулись. Жирное лицо Карпила побагровело, глаза от гнева и удивления полезли на лоб.
— Ты кто такой? Как смеешь руку поднять на княжего тиуна?! Да я тебя… Да я…
Он задыхался от ярости. Рука шарила по боку, нащупывая рукоять меча. Его подручный отступил к калитке.
Но тут на помощь Ждану подбежал Самуил.
— Погоди, тиун, успокойся! Не горячись! Не тронь меч!.. Почто тянешь девицу, как собаку? Почто ударил старого? Чем он пред тобою провинился?
Карпило выпрямился. Невысокого роста, дебелый, с толстой шеей, он походил на бугая. Ноги расставил, голову нагнул — таращится исподлобья.
— Кто вы такие, чтоб я перед вами ответ держал? Тати, разбойники с большой дороги! Да я немедля прикажу вас в яму бросить! В колодки забить! В железные путы заковать! К князю притащу на суд, а то и сам… вот этими руками… Ну, ответ держи, кто такие?
Самуил подошёл ближе, вытащил из-за пазухи плотный пергаментный свиток с восковой печатью князя, что скрепляла тонкий шёлковый шнурок, и ткнул Карпилу под нос.
— Гляди, тиун! Узнаешь печать князя Владимира?
Карпило, оторопев, заморгал глазами.
А Самуил продолжал:
— Узнал… Вот и хорошо!.. А теперь слушай: ты не тронешь этих людей — ни деда Живосила, ни Любаву — и пальцем! Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо!
Карпило ещё не знал, кто перед ним, но понял, что препираться опасно — у незнакомцев письма с княжескими печатями! А таких — лучше не трогать! Он виновато пожал плечами, пробормотал:
— Понял… Как не понять… А я что? Разве зла хотел этой девице? Я же — как лучше!.. По справедливости… По русской правде…
— По русской правде… — передразнил его Самуил. — Где же тут правда? Ею и не пахнет! Князь Ярослав, когда давал нам русскую правду, то велел жить по правде сердца, по совести, а ты… Вот теперь иди и запомни, что мы тебе тут сказали: не смей и пальцем тронуть ни Живосила, ни Любаву! А долг его я тебе заплачу, как только в следующий раз навещу Глебов. Меня Самуилом зовут, чтобы и ты знал…
Тиун глянул угрюмо, поглубже натянул шапку и молча поплёлся со двора. Пахолок
