– Может быть, Уолтер. Надеюсь, что нет. Мне не понравилось бы.
– Но разве вы не чувствуете временами, Фрэнк, что достигли высшей точки вашей жизни и больше уже не живете по-настоящему, а просто спускаетесь вниз?
– Нет. Никогда, Уолтер. Я всякий день чувствую, что живу полной жизнью, насколько мне это дано.
– Что же, значит, вам повезло, – резко сказал Уолтер Лаккетт. И пристукнул стаканом по стойке. Эвангелис оглянулся, однако Уолтер отмахнулся от него. Покатал во рту кубики льда. – У вас ведь свидание назначено, приятель, разве нет?
Он попытался улыбнуться, но из-за кубиков смог лишь состроить глуповатую гримасу.
– Во всяком случае, было.
– Ничего, все обойдется, – сказал Уолтер и выложил на стойку новенькую бумажку в пять долларов. Наверное, в карманах его таких было немало. Он расправил на плечах свитер. – Давайте пройдемся, Фрэнк.
Мы вышли из бара, миновав рыбаков и Эвангелиса, стоявших, наблюдая за игрой, под цветным экраном. Тот, что смотрел на нас, так и сидел, глядя в освобожденное нами пространство.
– Возвращайтесь, мужики, – сказал, улыбаясь, Эвангелис, когда мы уже выходили в дверь.
Ночной воздух лодочного канала и темной реки Манаскуан оказался холоднее, чем я предполагал; прохладный, посвежевший после дождя вечер готов был утолить все людские печали. Снасти яхт позванивали в темноте, ударяясь о металлические мачты, – одинокий, элегический звук. На другом берегу реки светились окна кооперативных домов.
– Объясните мне кое-что, ладно? – Уолтер глубоко вдохнул, потом выдохнул.
Двое молодых чернокожих с удилищами и ведрами с наживкой неторопливо поднимались по сходням «Красы Мантолокинга», готовые к ночным приключениям. В темной рубке стоял, глядя на них, Бен Музакис.
– Если смогу, – согласился я.
Что бы там ни говорил Уолкер, ему, похоже, полегчало.
– Почему вы перестали писать?
– О, это длинная история, Уолтер.
Я засунул руки в карманы штанов, повернул к моей машине, сделал пару шагов.
– Я так и думал, так и думал. Конечно. Все истории длинны, не правда ли?
– Раз уж мы подружились, я как-нибудь расскажу вам ее, Уолтер. Но не сейчас.
– Буду рад, Фрэнк. Правда. Посижу со стаканчиком, послушаю. У каждого из нас своя история, верно?
– Моя довольно проста.
– Вот и прекрасно. Я люблю простые истории.
– Удачи, Уолтер. Завтра вам будет лучше.
– И вам удачи, Фрэнк.
Он направился к дальнему краю гравиевой парковки, где стояла его машина, и, отойдя от меня футов на двадцать, почему-то перешел на бег и бежал, пока я не перестал различать его в потемках – видел только белые шорты да тонкие ноги, однако и те понемногу выцветали в ночи.
