Вика достаточно умен. Вика для меня кое-что значит. Он – ровня. Именно! Красилин никогда не был ровней: смотрела снизу вверх и ни черта не видела, а рассмотрела и… равняться глупо. Не говоря уже о многочисленной категории вечнозеленых юнцов типа Петюни, на которых иначе как сверху вниз не глянешь, куда там равняться. А Вика… успокоил жестом, и то-то и плохо, что успокоилась.
Не буду успокаиваться, не подчинюсь! Ровня на то и ровня, чтобы не подчинять! Спасибо, спасибо, но больше ничего не надо, не на-адо.
– Куда мы едем? – дошмыгав обиду, спрашиваю с претензией на высокомерное недоумение. Едем мы через Литейный мост, а там рукой подать до «дворянского гнезда», что у Финбана. Такое суперсовременное «дворянское гнездо», облицованное идиотическим фиолетом. И живут в нем какие-то избранные. И Вика в нем живет. Где же ему еще жить! А я – нет. Ко мне ехать не через Литейный, а через Кировский мост. – Куда мы едем, я спрашиваю?
– Едем… – отвечает Вика нейтрально, обозначив не столько цель, сколько процесс, и оставив за мной право самой решать. Не право, а обязанность получается, демократ непробиваемый!
– На Комендантский! – проигрываю я собственному высокомерию, но все еще ерепенюсь: – Я тебе деньги должна отдать как-никак.
Сейчас он: пусть тебя это не волнует. А я: вот уж нет! что нет, то нет! А он: да ну, перестань! А я: это ты перестань, и… отдохни от этой мысли, дружба – дружбой, но…
Дружба – дружбой. Он отдыхает от этой мысли. МНЕ надо от нее уставать, а ОН отдыхает и, бесстрастно поглотив мою вводную, выезжает по набережной мимо гостиницы «Ленинград», мимо своего «гнезда», по мостику, по Куйбышева (там же нет поворота! ан для него – есть!) на прямую Кировского проспекта. И светофоры при его приближении торопливо перемигивают с желтого на зеленый.
А на переезде у Новой Деревни, где обычно получасовой транспортный застой, он проскакивает под верещащий опускающийся шлагбаум и даже ухом своим пельменным не ведет, в боковое зеркальце не глянет: что там позади.
Позади (не удержалась, обернулась) – запнувшееся, мгновенно образовавшееся стадо машин.
Мы прибыли…
***
– Значит, насчет рэкетиров. Ранее их можно было привлечь только по девяносто пятой или сто сорок восьмой Кодекса. Но не привлекали. Вот почему: девяносто пятая – вымогательство государственного или общественного имущества. И наши бар-раны никак не могли решить, относится ли собственность кооперативов к общественной. Не было на этот счет никаких прецедентов ранее или специальных разъяснений. Сто сорок восьмая – вымогательство. Не привлекали, потому что сложно доказать факт вымогательства: рэкетиры сразу начинали плести, что просто забирают свой должок. Или еще проще: они же не требовали никакого имущества, на что указано статьей, а просто немного деньжат. А деньги – не имущество, как считают некоторые законотворцы и законоисполнители… Да, пожалуй. Чашечку. Без сахара… Самая же главная причина беспомощности властей, на мой взгляд, заключается в том, что поскольку ничего подобного ранее не было, то бараны, коими сделала почти всех нас система, просто не могли решить, что же нужно делать в данном нетривиальном случае, а указаний сверху не поступало по причине наличия вверху таких же бар-ранов… На самом деле, я в том совершенно убежден, можно привлекать рэкетиров по семьдесят седьмой: за бандитизм. Поскольку есть первое – факт организации банды, второе – факт вооруженности (а два ножа уже значит – вооружены), третье – реальная угроза нападения на общественные организации… У тебя сейчас сбежит, убавь газ… Другое дело, доказывать – безнадежное занятие в наших условиях, при нынешней оснащенности милиции, при современной оценке доказательств. Ведь не принимаются в расчет нашими – и только нашими! – судами ни магнитофонная запись, ни даже видеозапись, сделанная без ведома подозреваемого и без его на то согласия. Подобные факты годятся только для того, чтобы заставить самого ублюдка честно, по-вышински, признать свою вину. Оттого несчастная милиция без всякой охоты бралась за такого рода дела, провальные изначально. Сейчас, правда, что-то меняется. Во всяком случае уже взята сотня-другая рэкетиров, возбуждены уголовные дела. Только неизвестно, как дела пройдут в нашем демократизировавшемся суде… Посмотрим… Нормальный кофе, благодарю… И надо учитывать: если берут одного, то он под каким угодно страхом не признается, что не один. А ведь не один. Их много и, не сомневайся, сделают все, чтобы потерпевший забрал иск, если потерпевший такой круглый дурак, чтобы иск подать.
