— Ну, насчет ястреба будь осторожен, генерал.
— Есть быть осторожным.
После сумбурной речи со сцены Майдана, Муккейн осмотрел разношерстную толпу, даже жал ручки дамам, выразил восторг баррикадами из мешков набитым и замерзшим снегом и взобрался на возвышенность, специально приготовленную к его приезду. Но будка показалась неудобной, не на возвышенности, как ему хотелось, он поморщился и произнес:
— Будка выше, будка — второй этаж, брать кукер(бинокль) и смотреть толпа.
— Сейчас доставим будку и еще одну будку. Положим одну будку на другую, получится второй этаж. Ты — коротконогий, тебе надо повыше, это видно. Она остеклена, там тепло. Подведем туда ток, ввернем лампу, вы поднимитесь наверх и будете глядеть в бинокль. Бинокль сейчас купим. Хороший бинокль стоит тысяча долларов. У меня деньги есть, — сказал Кролик, который только вчера в посольстве США получил пятьсот миллионом на нужды революции.
— Окей, окей. Ти, Крилка, Кролка есть наш чьеловэк.
Через сорок минут все было готово. Майдан был освещен прожекторами, люди, как пешки на шахматной доске в непонятной одежде, похожей на одежду аборигенов, передвигались с места на место: они мерзли и чтоб окончательно не замерзнуть, передвигались по заполненной народом площадке.
Сенатор Муккейн смотрел на эту уродливую картину с высоты полета голубя, копающегося в мусорном баке, и получал удовольствие. Ему казалось, что эти дикари не знают страха и жалости. Жаль, что он уже дряхлый старик, а то стал бы во главе этих аборигенов и прямиком на Москву. Москва бы точно не устояла.
Он любовался минут тридцать, а потом понял, что это скучное занятие. К нему тут же подбежал Кролик и спросил:
— Хотите посмотреть еще один палаточный городок. Там собрались последователи президента Януковича. Пойдем, пообщаетесь.
— Мой не планировал смотр бандит Янукович. Сам Янукович я хотел навестить, посмотреть ему в глаза.
Пять минут — и машина остановилась у приемной президента. Виктор Федорович, со сложенными ручками вышел на ступеньки и сделал три поклоны, да так усердно, что третий поклон пришелся на колено сенатора.
— Ласкаво просимо — милости просим, — запел президент мягким голоском. — Я жду весь день. Чай готов, кафа готов, коньяк варится, простите, охлаждается. Заходите, прошу. Нет-нет, вы первый, вы — гость. Когда гости тут — хозяева мрут.
— Он не гость, а иншпектор, — произнес Кролик, отталкивая президента в сторону, чтоб не мешал пройти ему первому, а потом уж гостью.
