— Если я уеду, ты назовешь меня трусихой, да?
— Нет, я назову тебя умницей.
— А умные разве не трусят?
— Умные не делают глупостей.
— А что ты называешь глупостью?
— То, что ты здесь осталась.
— Я осталась потому, что жалко тебя. Ты плохо видишь, Андрей. Стоит потерять очки — и тебя курица обидит.
— Ты меня не обидишь, — огрызнулся я, чувствуя себя глубоко задетым. — И вообще, оставим этот разговор. Можем не встречаться, если я тебе неприятен…
Нина засмеялась:
— Расскажи еще девять сказок, и перестанем встречаться.
— Уедешь?
— Ага… — тихо, нерешительно произнесла Нина.
Ночью мы слушали радио. В сводке говорилось о зверствах фашистов. Они поганили нашу родную землю, грабили и убивали людей. Мы узнали, что гитлеровцы приближаются… Я заговорил об их жестокости, надеясь, что Нина немедленно уедет. Но она не заботилась о себе, хотя в глазах ее, всегда искрившихся весельем, появился страх.
— Неужели так и кончится наша жизнь? — шептала она. — Разве фашисты Сильнее нас, Андрюша?
— Не сильнее… Красная Армия их разобьет.
— Но наши отступают.
— Отступают, пока окрепнут. А потом как ударят!.. Думаешь, народ допустит, чтоб немцы долго оставались на нашей земле?
— Народ… — прошептала Нина. — Какое это слово, Андрей! Подумать только, какая это сила — народ. Как же нас много! Правда, Андрей?
— Да, много нас… Очень много…
— И я так думаю, что, если весь народ поднимется, Гитлеру несдобровать…
— Да… несдобровать…
Мы верили… мы горячо верили, что народ не допустит, чтобы Гитлер поганил советскую землю. Есть у нас сильная партия. Есть Красная Армия… Они все силы свои соберут и уничтожат фашистов. Снова оживут поля, захваченные разбойниками. Вся Украина снова расцветет…
В душе моей уже новая сказка зрела… Сказка о родной земле, о том, как наша земля горит под фашистскими танками. Я будто своими глазами видел это: земля под вражеским танком как вспыхнет — он и расплавится…
— Через восемь дней ты уедешь, — сказал я Нине.
— Через девять…
— Сейчас я тебе расскажу новую сказку.
Вместо того чтобы обрадоваться, Нина обиделась.
— Ты так спешишь, словно я тебе уже надоела.
Я пошутил:
— Да, хочется поскорее избавиться от тебя.
— Противный…
— Слушай… Я хочу рассказать…
Нина перебила меня с отчаянием:
— Не надо, Андрей.
— Но почему?
— Я и так уеду.
