— Ну, друзья мои! Дорогие соседи! Радость у нас! Больше не будет этот алкаш запойный наш дом поджигать по пьяни! — пробасил дедок. — Завтра несите съестное во двор, у кого что есть! Поминки устроим по новопреставленному Мирону!
Ну что ж мне так не везет! Когда меня отпустили, я догадалась взглянуть на табличку с адресом на углу дома. Кто б сомневался — нужный мне адрес. И я не думаю, что здесь в каждом подъезде по нескольку Миронов обитают. Этот был один-единственный, и тот помер на моих глазах. Ну, все, дорогие очевидцы, соседи, или кем вы там доводитесь покойному. Я злая. Очень злая. Имею право злиться, потому как считаю, что права, а они все — нет. Если этому Мирону была судьба помереть — и так бы помер, если честно, то помер бы, и я бы ничем не помогла, но специально стоять и дожидаться пока умрет… Не надо так поступать.
— Дедушка, сколько вам лет? — зло поинтересовалась я, подходя к дедуле, который выглядел главным и говорил басом, как певец в опере.
— С днем рождения хочешь поздравить? — ответил довольный дед.
— Нет, соображаю, попадете ли вы по возрасту под амнистию.
— Чего?
— Мы с приятелем приехали поговорить с Мироном, — не моргнув глазом, врала я. — Вот только приятель мой пожара испугался и близко не подошел. Остался вот там, возле того дома из кустов снимать. Так что когда полиция заинтересуется, отчего умер Мирон, то предоставит видео. Пусть компетентные органы сами решают, кто виноват и что делать.
— Ты, малявка мне, что, угрожаешь?
— Нет. Зачем? Просто довожу до сведения.
— Мужики, ну-ка сбегайте к тем кустам и тащите сюда, кто там сидит! — громко приказал дед.
— Да-да, — подхватила я, — сбегайте. Мой приятель быстрее вас бегает, и раньше начал. Думаете, он там сидит и вас ждет? Наивные.
Мужики никуда не побежали, на мое наглое вранье все купились, и теперь думали, что предпринять. Дед решил бить на жалость. Меня оттеснили в дальний угол детской площадки, чтобы я не мешала подъехавшим пожарным, скорой и полиции.
— Девушка, сама подумай, что мне делать в тюрьме в мои восемьдесят пять лет? Мне, может, жить осталось два понедельника! Я ж честный человек, всю жизнь отработал на заводе! И мужики у нас в доме тоже работяги! За что ж нас всех в тюрьму?
— За Мирона? — предположила я.
— Не заслужил он, чтобы соседей за него в тюрьму сажали! — большими глазами смотрел на меня дед. — Знаешь, сколько раз он дом поджигал? Не знаешь? И мы не знаем, со счету сбились! А у нас тут бабы, дети малые, двое неходячих инвалидов! Пока не научились быстро с вещами выходить, плохо совсем было! Первый раз он нас зимой поджег в мороз минус тридцать! Моей бабке со страху с сердцем плохо стало! Ты думаешь, мы не просили его не курить по пьяни? И просили, и умоляли, и всем домом ему на лечение и кодирование скидывались! Бесполезно. Этот гад регулярно в запой уходил и поджигал. И что прикажешь делать? Он на втором этаже живет, если по лестнице не выскочит, то из окна вываливается, здесь не высоко. Скорую мы ему каждый раз вызываем. Он отлежится в больнице и все по новой. А сегодня он бы все равно помер, ничего бы ты не сделала.
