— А в последние недели ты ничего не заметила особенного, не изменился твой Хенрикссон как-нибудь?
— Нет. А что?
— Да так, я только подумал, знаешь, в связи со всеми этими планами реорганизации...
— Нет.
— Может быть, о чем-нибудь другом он говорил более охотно? Ну, о том, что его интересует?
— Нет.
— А о чем писали газеты, он тоже не пускался в рассуждения?
— Говорил что-то об этом взрывальщике, что устраивает взрывы по субботам. Так о нем все люди болтают.
— Что же он говорил об этом субботнем взрывальщике?
— Говорил... необходим, мол, человек, который бы занялся расчисткой...
— И, как обычно, не объяснил никак, что он имеет в виду?
— Нет.
— Ужасно все-таки любезно с твоей стороны, что ты мне все это рассказала. Я в самом деле надеюсь, что мы с тобой еще встретимся. Ты очень милая.
— Ты правда так думаешь?
— Да. И можно попросить тебя об одной вещи?
— Пожалуйста.
— Не рассказывай пока ничего Хенрикссону.
— Хорошо. Только ты тоже должен оказать мне одну услугу.
— Что именно?
— Поцелуй меня в щеку!
— Как!
— Ты же сказал: тебе кажется, что я милая. Не так часто мне приходится слышать такое. Я была бы так счастлива.
Сюндман бережно, по-дружески поцеловал ее в щеку, и они расстались. Официантка к ним так и не подошла, так что на этот раз кондитерская предоставила им свое помещение бесплатно.
Сюндману подумалось, что он получил достаточное количество фактов о директоре бюро Хенрикссоне, чтобы доложить о нем на утреннем совещании. Было уже полшестого, и он чувствовал, что поработал на славу. И заслужил право провести хоть один вечер в семье.
Утром в пятницу Гординг провел совещание.
— Навалился на меня Польссон,— сказал он.— До субботы, мол, остался всего один день. Я сказал ему, что мы напали на верный след, но что обещать определенно пока не могу. Мне показалось, что у него здорово отлегло от сердца.
— Так какие у нас все-таки планы на субботу? — спросил Бенгтссон.
— Мы строим наши планы из такого расчета, что взрывальщик нам как бы совершенно неизвестен,— ответил Гординг.— На эту операцию мы выделим столько же полицейских, сколько в прошлую субботу.
— Теперь нам надо обговорить как следует того заведующего бюро, которого вчера отыскал Петер,— сказал Бенгтссон.
Петер Сюндман рассказал о том, как он продавал сыр на вилле в Соллентуне, как с задней стороны виллы нашел мешок с удобрениями, о секретарше директора бюро и, наконец, о взглядах начальника секретарши.
— Все. Он у нас в руках,— сказал Гординг.— Не сомневаюсь, это он.
