— Почему так?
— Из-за нее самой... У нее свои... проблемы.
— Что за проблемы?
— Да со спиртным. Иногда она выпивает.
— Вот оно что!
— Ей нельзя напоминать...
— О чем?
— Она сидела в концлагерях. В Польше. Приехала в Швецию после войны.
— И что же?
— И когда ей об этом напоминают, она начинает пить.
— Понятно.
— Вы непременно хотите с ней поговорить?
— Ну, можно и подождать немного.
— Да, пожалуйста, она, собственно говоря, очень милая. Но когда начинает пить, то ужасно ругает моих ребят. А это совершенно ни к чему. Она и без того несчастна.
— Ну хорошо, оставим ее в покое. Пока что.
— Спасибо большое. Извините, что не провожаю вас до дверей, я немного устала.
— Да, да, конечно,— сказал Фаландер.
В субботу четвертого апреля наступила оттепель. Снежная каша покрыла в Стокгольме все улицы. Талая вода собиралась в лужи, капала с крыш, ручьями текла поперек улиц.
— В такой вот денек понятно, почему Стокгольм называют Северной Венецией,— сказал Сюндман Фаландеру. Было десять часов, план разработан, все полицейские расставлены по постам, оставалось только ждать.
Весь Стокгольм притаился в ожидании. В ожидании следующего взрыва.
— Подумать только, сколько один человек может задать всем работы! — заметил Фаландер.
— Да уж,— отозвался Сюндман.— Хотя толком мы пока еще не знаем, сколько их, один или несколько.
Теперь под специальной охраной находился не только Эстермальм, особо охранялись также те дома, где проживало много иностранцев, в частности, немецких эмигрантов.
В этот день всякий другой розыск был приостановлен. Всех включили в работу по охране и наблюдению.
Фаландер и Сюндман вернулись в полицейский участок Эстермальмского района. В их обязанность входило просто сидеть и ждать вызова. Находиться в состоянии готовности. Сразу же выехать на место, как только посты заметят подозрительное.
В 12.22 в пожарную часть поступил сигнал тревоги. «Здесь пожар,— сказал мужской голос,— улица Эрика Дальберга, тридцать один». И положил трубку.
Сообщение было принято пожилым сторожем пожарной части, который подменил на минутку одного из штатных телефонистов, пока тот в тишине и покое смаковал свою чашечку кофе. Сторож записал все данные.
Три пожарных машины понеслись по вызову. Маленький юркий автомобильчик с четырьмя пожарными оказался самым проворным. Машина остановилась, и из нее выпрыгнули пожарные. Нигде никакого пожара. Никакого дыма. По большому дому с квадратным фасадом постройки тридцатых годов, с рядами массивных квадратных окон, было видно, что он не так-то легко загорится. Один из пожарных обошел весь дом кругом, вышел на прямоугольный газон с жухлой серой травой между домами. Весь квартал был спланирован архитектором, отдающим предпочтение прямоугольным фигурам. Дыма, однако, нигде не видно.
