— Это мой брат! — крикнула Варда и бросилась к юноше, который стоял как громом пораженный.
— Хуан, я Эсмеральда, твоя сестра!
С этими словами она вырвала руку у Мохаммеда и приподняла покрывало. Солдат подошел, обнял ее за плечи и прижал к груди. Отец побледнел и задрожал. Он уже догадывался, что теряет Варду, кроме того, был унижен в глазах всего квартала и уязвлен как мужчина.
Сам я не смыслил ничего в той драме, что разыгралась на моих глазах. Помню только, как солдат схватил меня. Он сказал Варде, что она должна пойти с ним, вернуться в их родное селение Алькантарилья. Варда колебалась. Обрадовавшись встрече с братом после пяти лет, проведенных вдали от родных мест, она вовсе не была уверена, что хочет так круто изменить свою жизнь и вернуться в отчий дом с дочерью, рожденной от мавра. Нечего было и рассчитывать выйти замуж. Кроме того, она не чувствовала себя несчастной с Мохаммедом-весовщиком — он ее кормил, одевал и не оставлял в одиночестве более чем на две ночи подряд. К тому же, пожив в таком городе, как Гранада, пусть и в нелегкие времена, мало кто захочет похоронить себя в деревушке в окрестностях Мурсии. Можно лишь вообразить, о чем она думала, когда брат нетерпеливо встряхнул ее:
— Дети твои?
У нее подкосились ноги, она прислонилась к стене и издала слабое «нет» и тут же «да». Вот в этот-то момент Хуан и бросился ко мне и сгреб меня в охапку.
Забуду ли я когда-нибудь вопль, который издала моя мать? Она кинулась на солдата, стала его царапать, бить, я тоже колотил его почем зря. Он выпустил меня и тоном упрека бросил сестре:
— Твоя только дочь?
Она словно онемела, Хуан воспринял ее молчание как знак согласия.
— Возьмешь ее с собой или оставишь им?
Тон его был на сей раз таким суровым, что несчастная испугалась:
— Успокойся, Хуан, умоляю тебя, я не хочу скандала. Завтра я возьму вещи и уйду в Алькантарилью.
Но солдат был настроен иначе.
— Ты моя сестра и ты сейчас же возьмешь свои вещи и последуешь за мной!
Ободренный растерянностью Варды, отец подошел ближе и твердо заявил:
— Это моя жена! — Сперва по-арабски, а потом на ломаном кастильском.
Хуан влепил ему такую пощечину, что отец, не устояв, рухнул на грязную мостовую. Мать заголосила как на похоронах. Закричала и Варда:
— Не бей его! Он всегда хорошо со мной обращался. Это мой муж.
Солдат, уже схвативший ее за руку, чтобы увести, заколебался и смягчился.
— Я-то думал, ты его пленница. Ты больше не принадлежишь ему, с тех пор как город в наших руках. Ежели это твой муж, как ты говоришь, что ж, оставайся с ним, при одном условии: он немедленно крестится, и священник благословит ваш брак.
