Сперва схороним эту, а затем
Пойдем еврея обвинить в злодействе.
Джакомо
А что он сделал?
Бернардин
То, что меня сейчас приводит в ужас.
Джакомо
Уж не посмел ли он убить ребенка?
Бернардин
Нет, хуже. Это исповеди тайна.
А разглашенье тайны - это смерть.
Идем отсюда.
Уходят.
АКТ IV
Варавва
Звон христианских похорон мне сладок,
Как музыка. Монахини мертвы.
В другое время это - звон кастрюли.
Боялся я, что яд безвреден будет
Иль слишком слаб, чтоб привести к концу.
Монахиням в привычку распухать
Из года в год. Теперь погибли все.
Итамор
Прекрасно, хозяин! Но ты думаешь, что об этом никто не узнает?
Варавва
Но ведь хранить мы оба будем тайну.
Итамор
Уж я-то сохраню ее, не бойся!
Варавва
Тебя б зарезал я, когда б боялся.
Итамор
Мой разум тоже?
Но есть и королевский монастырь.
Позволь же отравить мне всех монахов.
Варавва
В том нет нужды. Монахини мертвы,
С тем и монахи все умрут от горя.
Итамор
И дочери своей тебе не жаль?
Варавва
О том жалею, что жила так долго.
Дочь иудея стала христианкой!
О, дьявол!
Итамор
Смотри, смотри, хозяин, вон идут два христианских вымогателя.
Входят монахи Джакомо и Бернардин.
Варавва
Заране их по запаху узнал я.
Итамор
Ну и чутье! Давай скорей уйдем!
Бернардин
Стой, злой еврей! Раскайся и останься!
Джакомо
Ты согрешил, и потому ты проклят.
Варавва
Боюсь, узнали, кто послал похлебку!
Итамор
Боюсь и я. Поласковей будь с ними.
Бернардин
Варавва, ты имеешь...
Джакомо
Да, имеешь...
Варавва
Имею деньги. Что ж еще имею?
Бернардин
Ведь ты...
Джакомо
Да, ты...
Варавва
К чему все это? Да, я - иудей.
Бернардин
И дочь твоя...
Джакомо
Да, дочь твоя...
Варавва
О, замолчите! Я умру от горя.
Бернардин
И помни, что...
Джакомо
Да, помни, что...
Варавва
Что был богатым я ростовщиком?
Бернардин
Ты совершил...
Варавва
Прелюбодеяние? Но это было в другой стране. К тому же девка умерла.
Бернарджн
Да... Но, Варавва,
А Лодовико, Матиас?
Варавва
И что же?..
Бернардин
Я не хочу сказать, что они встретились на поединке из-за выдуманного вызова.
Варавва
(в сторону, Итамору)
Погибли оба мы. Она созналась
В исповедальне. Но я притворюсь.
(Монахам.)
Отцы святые! Тяжесть прегрешений
Легла мне на душу. Прошу, скажите
Еще не поздно стать христианином?
Я был усерден в иудейской вере,
Был бессердечным, алчным негодяем,
Что ради денег мог предать и душу.
Сто на сто брал всегда, как ростовщик,
В своем богатстве превзошел я всех
Евреев Мальты. Но к чему богатство?
Ведь я еврей и, значит, я погиб.
