Пятиметровой длины и не менее ста пудов весом - исполинский то ли лев, то ли ящер тяжело скатился со склона и, слепо поводя мордой, остановился в каких-нибудь десяти шагах от юноши.
Влад втянул восприятие назад и затаил дыхание.
Тускло полыхнули голубые отблески в пустых глазницах чудовища. Отвратительно чавкнув, зверь задрал кверху голову и протяжно завыл. Замогильным холодом повеяло от отпевающего свою жертву хищника.
"Врешь! Не на тогоЕ" - вязкое безразличие опустилось на голову. Стеснило грудь, сердце почти остановилось. Юноша равнодушно взирал на распад своего "Я" и через его призму - на подошедших вплотную сразу двух "львов"-близнецов, - почему-то для каждого глаза своего.
Перед самым лицом зевнули распахнутые челюсти с отвислой слюной, льющейся на песок.
Потемнели и они.
Тонкая... мелкая... искорка... в непроглядной ночи: голос, запах, светлые волосы, ветерок и шелест листвы... "Где это? Какой знакомый запах! Кто это?
Зачем?" Светлячок мечется в темноте. "Чего он боится? Глупый, да это не страшно и не больно!" Эол протягивает к нему руки. "Связанные?! Какое у нее бледное лицо! Ее рот туго стянут платком. Она что-то пытается крикнуть! Погоди, я не слышу.
Сейчас, сейчас сниму с тебя эту тряпку."
"Берегись, Влад!"
Юноша молниеносно открыл глаза.
Нависающие рядами желтые мокрые скалы смыкались над ним. Мечущийся в смрадной луже толстый и плоский червь, похожий на огромный язык, тянулся к нему.
"Бутылки!" - мелькнула отчаянная мысль.
Раз, два, три - град осколков ссыпался по отполированным бокам нависающих клыков. Четыре, пять - червь отпрянул назад и перед глазами Влада во всей красе возникла образина каргенского "льва" с застрявшими между зубами осколками бутылочного стекла.
Опешив от неожиданного сопротивления, "лев"
присел на две пары задних лап. Он мотал головой и царапал перед собой воздух передними когтистыми лапами.
Но и юноша после короткой борьбы задыхался. Все тело затекло и ломило.
Он не мог пошевелить ни рукой ни ногой.
Шумело в голове, давило на грудь, хотелось хоть глотка чистого воздуха.
Грудь ломило от перенапряжения. Рука рванулась к лицу: "Вдохнуть воздух! Разорвать плотно сомкнутый рот! Воздуха!"
Пальцы скользнули по гладкой, без впадины, холодной поверхности... И пять кровавых полос окрасили небо в багровый цвет.
Не раздумывая ни секунды, Влад принялся остервенело бить оставшиеся бутылки о собственную голову. Боли не было - словно удары не достигали цели. Глухие и незвучные удары.
