— Что там между вами, не мое дело, — ответил Борис. — Только сейчас очень проверяют. Вы в Шенгене, для вас вся Европа открыта, верно? Вот фотки и пригодятся. Спросят, как познакомились, — пожалуйста, снимки. Приехал в Одессу, познакомились в «Итаке» на танцах, влюбился на пляже, пристегнули замочек на мосту влюбленных — такая вот история. Проверяют, обязательно надо подготовиться. Не боись, Арнольд. Договоритесь с Сонькой, что втирать проверяльщикам. У нее котелок варит. С ней не пропадешь.
Арнольд задумался о своем одиночестве, о Ясе, о том, что придется сказать анонимным братьям на собрании в Седльце. Деньги держал в руке. Борис Смитнов внимательно за ним наблюдал.
— Если не устраивает, можешь вернуть, — сказал спокойно. — Отвезешь Игорю Ивановичу. В Мельник-над-Бугом. Он ведь мамин дядя.
Борис поднялся. Арнольд спрятал деньги во внутренний карман черного капитанского пиджака и тоже встал.
На прощанье обнялись и поцеловались — по-украински, в губы.
Борис опять полез в карман.
— Это тоже твое.
В руке у него был Арнольдов черный шелковый шарфик — с похорон Маси. Потерянный на Малом Фонтане, или в Фонтанном переулке, или еще где-то…
Арнольд шарфик не взял.
— Оставь себе на память, — сказал. — Конец трауру.
Пришли фото, черкни пару слов
© Перевод О. Чехова
Принтер жужжал и выплевывал страницы, пока не кончилась бумага. Тогда Адриан взял стопку листов, перенес на стол. Выбрал фломастер из букета карандашей и авторучек, взял распечатки и пошел на кухню.
Адриану было около шестидесяти. Высокий, полноватый, с заметной лысиной, с заурядными, крупными и правильными чертами. Борода с легкой проседью немного старила его, но и придавала серьезности.
Посреди просторной запущенной кухни он остановился, посмотрел на стол, а потом сквозь щель между занавесками — на улицу. Кухонный стол был тщательно вымыт. За окном по Влостовицкой улице ползли трамваи, битком набитые возвращавшимися с работы людьми. Наступали ранние ноябрьские сумерки, и в городе просыпались фонари. Студенты Collegium Antropologicum в печеночного цвета беретах смешивались с прохожими, нагруженными покупками в пакетах с рекламой супермаркетов. Адриан еще раз протер столешницу рукавом, положил листы и принялся старательно подписывать каждый. Делать это приходилось на кухне, поскольку круглый стол в комнате был недостаточно освещен, а письменный загроможден компьютером, визитницей и картонными коробками с конвертами: в одной — с тщательно выведенным адресом и маркой, в другой — только со штампом, сообщающим домашний адрес Адриана.
