— У меня было бы много времени, чтобы писать.
— И ты не думаешь завести семью? Ну, хотя бы несколько щенков. — Она засмеялась, потом извинилась.
— Не знаю.
— У тебя есть женщина?
— Это было бы несложно, — ответил он и замолчал.
— Так что же, есть или нет?
— Нет.
Наступил следующий день, и жизнь пошла своим чередом. Как и обещал, он начал переписывать то, что раньше стенографировал. Писал и днем и ночью. Она освободила его от обязанностей пса, но работа продвигалась медленно. Он писал без спешки.
Антонио сказал псу, что, наверное, в ближайший уик-энд вместе с семьей поедет в горы. Дал ему указания; вручил связку ключей и объяснил, как надлежит следить за домом. Потом дал ему мобильный телефон.
«Если будут проблемы — звони».
Антонио разрешил Дэни пользоваться кухней и сказал, чтобы по ночам он допоздна оставлял где-нибудь свет. Если будут звонить — он не должен отвечать. Они включили переадресацию вызова. На кухне он мог смотреть телевизор и мог спать в доме — на первом этаже, в комнате для гостей. Она проводила его в эту комнату; показала ему, где лежит пижама, открыла дверцы шкафа и сказала, что он может положить туда свои вещи. Потом она добавила:
— Лучше, наверное, чтобы дети думали, что у них есть собака.
— Конечно, — ответил он. — Дети всегда видели его в костюме собаки. Они были уверены, что он — пес.
— Хорошо, — сказала она, немного смутившись.
Ева вернулась раньше. Так случалось. От отдыха в горах она быстро уставала и поэтому возвращалась к своим воскресным делам: домашнему хозяйству или финансовой отчетности магазина. Если детей не было дома, ей удавалось немного отдохнуть. Она приехала в субботу вечером. Антонио позвонил псу и предупредил его:
— Ты умеешь готовить?
— Более или менее, синьор.
— Сделай что-нибудь горячее. Ей нравятся овощные супы. Сможешь приготовить приличный минестроне?
— Думаю да, синьор.
— Хорошо.
Когда она приехала, кухня была в полном порядке. Кроме минестроне, он приготовил ей несколько маленьких деликатесов: бутерброды с семгой, зеленый салат с орехами в сахаре, приправленный бальзамическим уксусом, и в довершение всего этого — превосходный пирог татен.
— Кто тебя научил так готовить?
— Я работал посудомойкой.
— Посудомойки готовят?
— Нет, но они наблюдают.
Ей хотелось говорить.
— Переоденься, пожалуйста.
Пес вернулся через несколько минут, одетый по-человечески. Ева попросила его сесть за стол и поужинать с ней. Он поставил прибор для себя и стал прислуживать ей за ужином. Она попросила его говорить.
