— Ага, — буркнула она прежним тоном.
— Маш, а почему?
— Потому что с тебя все началось! — пришел на помощь Мак брату и Маше. — Не ясно, что ли? Ты первый узнал про Лухманова, про ТЭК… и вообще…
— Но день рожденья-то у меня еще когда…
— Ну, не все ли равно! — вскинулся Мак. — Главное, что есть ботик. И что он попал к нам благодаря тому, кто раньше был в лухмановском ТЭКе. И все это завязано на тебе…
Мир подумал, мотнул волосами.
— Не, ребята… Это завязано на всех на нас. Пусть он будет наш общий. Это как-то справедливее… Будто по законам природы.
— Ага! — догадался Мак. — Один корабль, один экипаж…
Маша сказала просто, без всяких споров:
— Ладно, пусть… Давайте есть сосиски, а то остынут. Мак, принеси вилки и хлеб.
— Она все время мной командует, — пожаловался Мак. — Потому что мечтает командовать тобой, но боится… — И пошел на кухню.
Съели сосиски (подчистую!) и на сытый желудок стали снова любоваться моделью. Пересаживались у стола, меняясь местами, чтобы каждый разглядел суденышко со всех сторон.
— Старинная работа, — высказался Мир. — И точная. Я рисунки и чертежи этого ботика много раз видел во всяких журналах. Здесь все по правде, даже кливер и стаксель перепутаны местами, как оно было на самом деле.
— Откуда ты знаешь, как было? — подцепила его Маша.
— Многие знают…
— Мир, а эта штука зачем? — Мак мизинцем тронул округлый щит на борту ботика. Тот висел на железной оси и был перехвачен медными полосками. — На том борту такой же. Это специальные плавники, да?
— Конечно! Их опускают в воду, чтобы не было дрейфа. Называются шве́рцы. Если выдвижной плавник один и опускается через днище, его называют шверт. По-голландски «меч». Он рассекает воду, как лезвием. А здесь два боковых меча. Наверно, они тоже опускаются…
Он осторожно распутал на бортовом штырьке суровую нитку, которая держала плавник в подвешенном состоянии. Полукруглый край шверца послушно скользнул вниз. Под ним оказался квадратик блестящего коричневого лака. Вообще-то борта ботика были изрядно обшарпанные, но под шверцем лак сохранился как новый. Ни царапинки. Хотя… царапинки все-таки были. Выжженные раскаленным шилом или иглой маленькие буквы и цифры.
Мир ухватил кораблик, поднес к лицу. Мак и Маша сдвинулись головами.
Молчали с полминуты.
— Это что?.. — прошептала Маша.
— Это… вот это да!.. — выдохнул Мак.
— А кто-то говорил, что чудес не бывает, — произнес Мир и укоризненно глянул на брата, хотя тот ничего подобного не говорил.
