— У вас тогда хорошо получилось… — тоже вполголоса отозвался Мак.
И в памяти откликнулось:
По берегам зашумели леса.
Под облаками плывут паруса.
Вот мы дождались хорошего дня —
Снасти, как струны, звенят…
— Мак, я знаешь что придумала? — Шепот Маши был и немного смущенным и таким… слегка загадочным.
— Что? — выдохнул в ответ Мак.
— Давай сделаем Миру ко дню рождения подарок? От нас двоих…
Матвею сразу бы сказать «давай», а он глупо пробормотал:
— А почему… от двоих?
— Ну… потому что для тебя он такой брат… а со мной вместе он пел песню… Или не надо?
— Почему не надо?! — перепугался Мак и ощутил, будто едва не сломал что-то хрупкое. — Конечно, надо! А какой подарок-то?
— Здесь недалеко жила наша бабушка. Сейчас она уехала, но после нее остался старый дом.
Мак почувствовал, что, если вставить шуточку, вреда не будет:
— Подарить Миру бабушкино имение?
Маша тряхнула кудряшками.
— Эту развалину никому даром не надо. Но там есть кладовка, а в ней старые вещи. И однажды я видела там кораблик с парусами. Он даже не игрушка, а как модель в музее, красивая такая… Похоже, что яхта, я не разбираюсь…
— Откуда она у бабушки?
— Я спросила, а бабушка рукой махнула. «Не помню, — говорит, — от каких-то давних жильцов». Во время войны там жили квартиранты… Я этим корабликом немного поиграла, потом засунула обратно и даже не вспоминала… почти…
«„Не вспоминать“ про такую вещь!» — мысленно упрекнул ее Мак. А вслух сказал:
— Бабушка нас не заругает?
— Она о нем наверняка и не помнит. Она живет теперь у моих тетушек, а дом оставила под присмотром своего знакомого, дяди Гриши. У того своего угла нет, вот он и поселился там, караулит. Пока это строение не продадут на слом… Надо сходить и пошарить в кладовке. Согласен?
— Еще бы!.. — возрадовался Мак. Потом торжественно добавил: — И ветры приключений зашумели у них над головами.
Приключения в самом деле случились, очень скоро. Только совсем не романтические.
Бабушкин дом стоял на улице Хохрякова, в трех кварталах от школы. Синели сумерки, их жизнерадостно прокалывал голубыми лучами Юпитер. Он горел между верхушками двух черных елей. С тротуара дом казался небольшим — приземистый, в три окошка. Ставни на окнах были закрыты, но один из них оказался сорван, Юпитер отражался в гладком черном стекле. А за стеклом, внутри, ни единого проблеска.
На столбе у калитки смутно белел квадрат с числом 13.
— Зловещий номер! — хмыкнул Мак. — И название тоже…
— Название-то почему? — осторожно спросила Маша.
