Эльф сообщил:
— Я читал… маленько… Только ни капельки не понял…
— А никто ничего не понимает, — утешил его Мир. — Даже знаменитые физики. Только спорят друг с дружкой. Но одно свойство все-таки открыли и подтвердили…
— Какое? — осторожно спросил Данька.
Он тер колечки над коленкой, и они блестели все ярче, как начищенная медь.
— Вот такое, — значительно сказал Мир, будто сам сделал это открытие. — Если взять два совершенно одинаковых предмета и один из них как-то отметить, на другом появляется такая же отметка…
— Это как? — строго спросила Маша Чешуйкина.
— Приведем пример, — отозвался Мир благосклонно (потому что это ведь Маша). — Возьмем два хрустальных кубика. Нацарапаем на одном, скажем, букву «Эм». И на другом кубике (если он совсем одинаковый с первым) сразу появляется такая же буква…
— А если буква «Фита»? — спросила Маша.
— Все равно… И это независимо от того, на каком расстоянии кубики друг от дружки. В пяти сантиметрах, в километре или даже на Луне…
— На Луне-то кто это проверит? — с осторожным недоверием спросил Данька. — Там же никого нынче нет…
— Лунатики, — вставила Маша.
Мак посмотрел на нее с недовольством.
Мир объяснил:
— Это доказано теоретически. Потому что для живого квантового сцепления никакое расстояние и время не играют роли. Эйнштейн здесь ни при чем… Вот сейчас мы смотрим через орбитальные телескопы в дальние края Вселенной и видим лишь то, что случалось там миллиарды лет назад. Потому что именно такое время оттуда идет свет… А если смотреть через антихроноскоп…
— Через что? — спросили разом все, кроме Мака.
— Ну… — слегка смутился Мир. — Это прибор такой… проект… Если через него, то будет видно сразу, что делается на любом краю мира. В этот самый миг… Потому что сцепление…
— А разве такие уже есть? — спросил дотошный Эльф.
— Пока еще нет. Но будут… А для земных опытов антихроноскоп и не нужен. Зачем он, если между хрустальными кубиками несколько сантиметров. Или даже километр…
— А с кубиками опыт всегда получается? — спросила Маша.
— Не всегда, конечно. Для сцепления нужны особые условия, а какие именно, пока еще непонятно. Может быть, полнейшая одинаковость двух предметов. Или особое излучение…
Конечно, в рассуждениях Мира Рощина серьезной науки было не больше, чем золотого песка на искусственном пляже в городском парке. Маститые физики, услыхав такое, поставили бы юного теоретика в угол или велели бы ему подметать полы в своих лабораториях. Но… вот ведь якорные колечки с перекладинками — они откуда?
