Орино, задумчиво понаблюдав за мной, уверенно качнул головой:
— Из моих соплеменников, я, наверное, больше всех общался с землянами, и я неплохо знаю ваш язык и понимаю логику поступков. Но сейчас я не уверен, что понял вас. Понятие любовницы ведь предполагает наличие у меня иных постоянных отношений и условия таинственности. Что ж могу вас уверить, что ни с кем отношениями не связан, в вашем понимании — точно, и против огласки нашей связи ничего не имею.
— Нет! — в ужасе подскочила я на месте. — Я против огласки, совершенно против…
И тут же сообразив, как это прозвучало, поспешно добавила:
— В смысле я вообще против любых личных взаимоотношений с вами.
— Вот видите, — проигнорировав мое последнее замечание, с улыбкой заверил верлианец, — мы свободны в своем выборе, оба взрослые самостоятельные личности и даже на условии конфиденциальности настаиваете исключительно вы! Так что кого касается, чем мы заняты в свободное от работы время? Не то чтобы я поощрял подобные взаимоотношения в коллективе, но будем исходить из того, что эта мера упреждает более масштабные последствия. И вы так же в накладе не останетесь.
Чувствуя себя бьющейся в непрошибаемую стену, удрученно прошептала:
— Мне не нужны от вас никакие водоталлы и те 2000 я вам верну, до последней бумажки!
— Хорошо, — тут же с нарочитым благодушием заверил меня Орино, — раз вопрос оплаты столь весом, я готов пойти на уступки. Никакого вознаграждения с моей стороны! Полагаю, есть немало возможностей отблагодарить свою даму, тем более, что вы моя подчиненная. Все для вас Регина Аркадьевна, оцените мою покладистость.
Он издевается надо мной? Натурально издевается! И тогда в Казани тоже непрошибаемо пер напролом и в итоге своего добился. А что из этого вышло я сейчас имею полное право оценить и прочувствовать. Нет! Нельзя дважды на одни грабли наступать, нельзя ему поддаваться.
Решительно соединив перед собой ладони, глубоко вдохнула и медленно-медленно выдохнула:
— Орино, наш разговор дошел до абсурда. Я вам в последний раз повторяю — я не приторговываю своим телом и я верну вам те средства, что нечаянно унесла с собой. И мне ваши предложения, как и их мотивы не интересны! И ваши поощрения, кстати, тоже. Да, я хочу работать в этой службе, но если ценой вопроса встанет необходимость служить вам пастельным развлечением, сегодня же уволюсь! Это моя позиция и я намерена настаивать на ней неумолимо, — чем дальше я говорила, тем сильнее звучал голос.
