4
Поезд бежал по слабопересеченной местности, за окном проплывала страна. Старик не смотрит за стекло, он все знает, а юноша то и дело поглядывает. Он едет из других краев - из Прибалтики. Там и песок другой - прохладный, мелкий, упругий... сжимаешь в кулаке, он сопротивляется, находит дырочку, как вода вытекает... За окном деревья выше, травы гуще, разнородней, торчат беспорядочными лохмами, непривычными человеку из страны аккуратного мха, надежно врытых в землю валунов, где верх беспорядка - стыдливые веточки вереска, тянущиеся к свету, где дышат скромностью чахоточные сосны, каждая сама по себе, ни над кем не довлеет, и довольствуется своим скрипом...А тут отчаянная давка, борьба за пространство, зато если уж поле, то пустыня на версту. Изредка проплывают деревни поваленные заборы, гнилые пеньки, одичавшие палисаднички, крыши то вздыблены, то провалены - просвечивают. Люди бредут под тяжестью мешков или стоят, ничего не делая. 5
Разгоряченные, они не заметили, как приехали. Последнее слово оказалось за стариком - "вы мне о деталях, а я о главном..." Нет, я о главном, подумал Марк. Возраст оппонента мешал ему проявить ту страстность и безаппеляционность, которыми он славился среди однокурсников. Собираясь, он продумывал сокрушительные аргументы.
Они вышли на длинный перрон. вскарабкались на переходной мост по ступенькам, обитым коварным железом. Марк тут же представил себе, как падает - обязательно затылком!.. и, внутренне содрогнувшись, отшатнулся от видения. И тут же вообразил снова, словно кто-то подталкивал его, подсовывал детали - быстро чернеющую кровь, отброшенный в сторону бедный его чемоданчик, он падает, раскрывается, и налетевший с грохотом и визгом встречный поезд размалывает фанерное тельце в труху, а намотанная на колесо рубашка машет рукавом и удаляется.
Он досадливо потряс головой - постоянно боролся со своим воображением, вредным для человека строгих знаний. Из-за своих фантазий он с детства был невнимателен к окружающему миру. "Тебе пора увидеть жизнь, как она есть" - говорили ему доброжелатели. Наука в конце концов исправит меня, надеялся он, в ней нет места бредням. 6
- Какая вечность, какой тут полет... - сказал старик, с высоты моста оглядывая местность. Зловоние вокзала на сотни метров убило растительность, только самые выносливые ростки чернели то здесь, то там. Старик стоял, пытаясь отдышаться - коренастый, в телогрейке с обожженным боком, вязаной шапочке и тупоносых разваленных ботинках. Марк подивился не столько его словам, сколько тоске, прозвучавшей в голосе. Сам он с молодым оптимизмом смотрел не рядом с собой, а дальше, и видел - стоят красивые деревья в желтом и багровом, в разгаре теплая осень... Совсем не время для тоски, подумал юноша, бедственное состояние жизни временно, а наши-то проблемы вечны!
