Когда он оказался на передней линии, уже началось отступление. Смеркалось. Республиканцы решили не выходить из города. Они остались на его оборонительных рубежах, и каждый заночевал в том месте, куда его занесли перипетии боя.
На заре сражение возобновилось. Восемнадцать часов не покидал Тенсе поля брани. Видя, как близка цель, он бился с возродившейся яростью и неистово рвался вперед. Тенсе уже добрался до середины моста, когда вдруг заметил, что его рота не последовала за ним. Вандейцы торопливо отступали, и он оказался слишком далеко, чтобы присоединиться к ним на левом берегу. Тогда он бросился к лежавшей посреди моста груде трупов, пытаясь укрыться за ней, и в это мгновение шальная пуля ранила его в голову.
VII
ОСОБНЯК БАБЮ ДЕ САЛИНЬИ
Лу де Тенсе стал медленно выбираться из кучи трупов, которые спасли ему жизнь. Он поднес руку ко лбу; из раны еще текла кровь. Не давала покоя острая боль, как после удара по голове чем-то тяжелым. Мало-помалу к нему стала возвращаться способность оценить сложившуюся ситуацию; если оставаться тут до рассвета, то «синие» придут, чтобы унести своих мертвецов, и, обнаружив его, наверняка прикончат.
Нужно было любой ценой уходить отсюда.
Тенсе с трудом дошел до парапета и на мгновение прислонился к нему. Луара, волнуемая ветром, как нескошенная трава, бесшумно текла вниз в туманной ночи. Он попытался осторожно ползти на коленях, надеясь таким образом добраться до левого берега и присоединиться к армии Шаретта… В этот момент он заметил, как к нему приближаются огни фонариков, которые раскачивались в руках идущих, то замирая на месте, то опускаясь вниз, до уровня мостовой. Невозможно было предположить, чтобы роялисты так вот, не таясь, только под покровом сумерек осмелились прийти сюда: значит, это могли быть только «синие». Неужели они заняли весь мост? И тогда, значит, оба берега в их руках? В таком случае путь к отступлению отрезан.
В темноте Тенсе услышал, как приближаются дозорные. К солдатским голосам примешивались голоса женские и детские: местные жители обычно присоединялись к армии сразу же после окончания сражения. Он понял, что лишь несколько мгновений отделяют его от смерти, ибо эта гражданская война не оставляла за собой пленных. Он потрогал вокруг себя землю, попал рукой в лужу крови, провел пальцами по заледеневшему от ночного холода оружию, по распластанным телам. Дотронувшись до одного из них, он не обнаружил на его одежде знакомых медных пуговиц и догадался, что это куртка с узкими фалдами, — такие обычно носят якобинцы. Тенсе поспешно снял ее с трупа и натянул на себя; потом надел на голову республиканский колпак. Его разум, который вновь обрел необычайную ясность, подсказал единственный выход: надо бежать не назад, а только вперед, быстро, не задерживаясь в пути, пробраться в Нант, где никто его не знает; а там, не выдавая себя, искать Парфэт, которая скрывается подобно ему.
