Но пора отключаться от «безвременного», бегло смотрю вниз и вижу, где сосредоточена игра, теперь мне понятно, в какую сторону идти, я развернулась, хотела начать спуск по тропинке вдоль обрыва на восток, как метнувшаяся тень задела меня сильным толчком в поясницу, крутанув в сторону пропасти, и из безопасной зоны я мгновенно потекла с землей в низину мыса, а там все, все… Хватаюсь, хватаюсь за кусты, а они не удерживают меня, слабые… Но что-то тащит наверх, за мою косу как за веревку что-то тянет и выволакивает наверх пока неведомая мне сила. Коса зацепилась за куст, боль дикая, но остроспасительная; в какой-то момент земляные кучи начинают сыпаться сверху и под тем, кто меня тащит и пыхтит, я так и не вижу, кто это. Теперь мы стекаем уже поточной кучей с землей и кустами, но вдруг происходит рывок, и еще один, и вот я под рукой Женьки Маслова, он тянет нас еще выше и выволок, держась за подземный корень исполинской сосны, мы уже выложились на тропе у края обрыва… Лежим, дышим, грязные, в земле, мой скальп ноет от натуги; Женька все еще на мне, так он меня и выволок, подтянув под себя, закрывает мне рот и нос и сейчас убьет своим нутром. Накачанный адреналином он полез ко мне целоваться! Скидываю его, слабенько так, уж насколько хватило сил, и отползаю под спасительницу-сосну, это она нас своим корнем вытащила:
— Ты со мной скатился! Чуть-чуть осталось и рухнули бы… — отираю лицо от земли, все еще тяжело дышу, но улыбаюсь, хочется смеяться от счастья, а может, от адреналина.
— Ну не упали же! Совсем спятила!? Ты че творишь?! — он тоже вытирается руками, которые в земле и становится еще грязнее, в глаза не смотрит, кажется, ему неловко, что он полез ко мне целоваться.
— Меня кто-то толкнул? Ты видел? — поясница ныла от удара, надо было мощно меня пихнуть, чтобы я вылетела в пропасть, стояла я совсем не на краю…
— Слушай, мне показалось? Что-то точно мотнулось, но я только поднялся и не понял, куда ты делась, а там уже не думал… — он тоже стал улыбаться, все-таки такое дело — заново родились!
— Да уж, прямо чувствую, что лежу уже внизу… Пришлось бы кран вызывать, там такая расщелина! Ты видел сам-то куда полез? Ты за мной пошел!? — как он вообще тут оказался?
— Как ты догадалась? — сарказма было многовато.
— Представляешь, ты человеку жизнь спас! Поверить не могу, бред какой-то… — секунда и все, ничего нельзя было бы изменить, и снова меня нет.
— Если бы я не поднялся за тобой, то все? Да? — он тоже испытывает потрясение от такой сиюминутности, разделяющей жизнь и смерть, вместе и раздельно…
