Так бесконечно ворча про себя, постанывая вслух и мечтая о душе, я открыла дверь.
А там, под дверью, лежал самый обыкновенный листок бумаги сложенный вдвое. Хотя нет, вру. Этот листок был не обыкновенной, а из дорогой очень дорогой бумаги. Хотя это сути не меняет. Все равно прошла бы и не заметила, если бы усталыми ногами не запнулась за низенький порожек и не попыталась упасть, тем самым сведя близкое знакомство с нежданным посланием.
Осторожно двумя пальцами подняла бумагу, внутренне готовясь поставить единственный получающийся на сегодняшний день щит.
Это не была перестраховка, а вполне объяснимая мера предосторожности. Наряду с разрешенными поединками, большой популярностью пользовались подарки с сюрпризами. Хорошо если это был простейший приворот, попадались и более интересные вещи. Например, заклинание не закрывающегося рта, которое нельзя снять, но к счастью для ушей окружающих, самостоятельно заканчивающееся через неделю.
Какую гадость могли послать мне оставалось только гадать, что я совершено не люблю. Поэтому постаралась как можно скорее открыть послание. Лучше знать сразу, чем терзаться сомнениями.
В ту же секунду, как я развернула листок, темная и обычно мрачная комната преобразилась. Откуда‑то сверху полился мягкий с легким желтым оттенком свет. Появился сладкий аромат цветов, да и сами красавицы, казалось рукой невидимого художника, выросли из пола. Зато с потолка медленно кружась, как будто танцуя, стали падать разноцветные лепестки роз. Красиво, но… как‑то через чур что ли?
В довершение всего комната наполнилась приятным звуком одинокой флейты, а неизвестный голос сообщил:
— О, прекрасная дева!
Голос запнулся, как будто решая, что сказать, а я все‑таки села в растерянности на кровать.
— Тоскливыми были дни учебы, но стоило появиться тебе, как солнечный свет разогнал тяжелые тучи.
Тут голос сделал паузу, а я вставила:
— Угу, вряд ли за всю историю Академии здесь водились более талантливые шуты. Что ни день‑то приключение…
Но голосу было безразлично мое мнение.
— Лишь только в первый раз увидел тебя в холле, понял, что более прекрасного существа нет на свете.
— Угу, — снова скептически подтвердила я, вспоминая свое триумфальное появление в этом учебном заведении.
— Твои глаза, словно бездонные лесные озера… — так, а это я уже слышала, при том не от одного человека. Неужели у мужчин такая убогая фантазия, что друг за другом повторяют?
— Ничего себе иллюзия, — раздался потрясенный голос от двери. Это заспанная, кутающаяся в одну лишь теплую шаль, поверх ночнушки стояла в так и не закрытых дверях Софи.
