Я называю Случаем все обстоятельства, которые не зависели от моего желания, воли, возможностей: эти, а не другие родители, война, смерть отца, болезни, большинство встреч с людьми... Эти события, как и любые, конечно, имели свои причины, но для меня были случайными.
Из первого вопроса вытекает второй: В какой мере моя "траектория", мои основные решения и поступки были обусловлены моим характером, наклонностями, внутренними возможностями, то есть, вытекали из сущности личности, а не были приняты под влиянием незначительных событий или минутных настроений?
И третий, может быть, самый важный вопрос: Что общего во всех основных моих решениях в течение жизни? Если это траектория, путь, а не хаотическое блуждание частицы под микроскопом, то должно быть направление пути. Куда он ведет?
Я не верю в сверхъестественные силы, мое неверие прочно. Поэтому под направлением я понимаю не движение к внешней цели - ничего об этом не знаю - а то общее, что объединяет самые разные этапы жизни, обеспечивая их взаимосвязь, преемственность и развитие. Например, движение в одну сторону, от этапа к этапу, определенных черт характера, чувств, взглядов, отношения к жизни.
ГЛАВА ВТОРАЯ. О Т Е Ц, М А Т Ь и Я
1
Когда я родился, моему отцу было 41, когда он умер, мне было 11. Из этих одиннадцати я помню его в последние шесть - кусочками, урывками. Его роль в моем воспитании была ничтожной. Не помню ни одного мало-мальски серьезного разговора. Беседы и наказания он предоставлял матери. Мне кажется, он любил меня, но тяготился общением, не зная, что сказать. Я не слышал от него ни одной истории, сказки, рассказа - ничего из того, что обычно рассказывают детям. Во всяком случае, я ничего не запомнил. Может, он и пытался, но не преуспел. В лесу ноги поднимай повыше, чтоб не споткнуться о корни - вот что я помню. Нет, еще один полезный совет: массировать копчик при запоре - помогает. Это, действительно, оказалось полезным.
Я мало знаю и об их отношениях с матерью. Знаю, что он ее любил, что была романтическая история, оба они развелись и соединились. Я был, можно сказать, внебрачным ребенком. Окружающие при мне говорили об их любви. Их отношения на людях были сдержанными. Кое-что я узнал по письмам отца к матери, в которые как-то заглянул - они были полны неподдельной нежности... У нас дома не было принято рассказывать о прошлой, довоенной их жизни, а значит и спрашивать. Я старался догадаться сам, эта черта осталась у меня. До взрослых лет я ничего не знал о первой жене отца, и о первом муже матери. Я думаю, мать удивилась бы, если бы я спросил. Однажды она показала мне пожилого толстого еврея - "это мой первый муж..." История жизни отца еще более закрыта для меня. Четыре пятых ее к моменту моего рождения было уже прожито, он ездил по Европе, учился в Германии... Война разделила их жизни на две части - до и после - четкие и неравные. Я осознал себя после, о том, что было "до" мог догадываться по фотографиям, по замечаниям родственников.
