Исследователями особым вниманием отмечен такой способ создания комического эффекта, как «перенос терминологии». Данный способ реализуется в двух вариантах: «макаронический стиль» — насыщение речи искаженными иностранными словами (книга на импортном языке) и «канцеляризмы» — слова и речевые обороты, взятые из официального, делового стиля и перенесенные в речь иных стилистических характеристик (Дело о влетении и разбитии стекол вороною (Д.И. Писарев). У канцелярита, пишет редактор и переводчик Нора Галь, есть точные приметы. «Это — вытеснение глагола, то есть движения, действия причастием, деепричастием, существительным… Это нагромождение существительных в косвенных падежах, чаще всего длинные цепи существительных в одном и том же падеже — родительном, так что уже нельзя понять, что к чему относится… Это обилие иностранных слов там, где их вполне можно заменить словами русскими. … Короче говоря, канцелярит — это мертвечина» (3). Модальность канцелярита весьма широка: от мягкости в приведенном примере Писарева до саркастической жесткости в следующих строчках И. Губермана: «Я Россию часто вспоминаю,/ думая о давнем дорогом./ Я другой такой страны не знаю,/ Где так „вольно“, „смирно“ и „кругом“». Данный фрагмент интересен в нескольких планах. Смешение стилей идет по двум направлениям, фрагмент широко известной песни «Я другой такой страны не знаю», вызывающей теплые чувства, переходит в строчки прямо противоположного плана, связанного с другим ассоциативным рядом. Так завершающая четверостишие строчка по своей сути является строевыми командами и определенными ассоциациями, связанными с периодом 30–50-х годов теперь уже прошлого столетия в нашей стране. Вследствие этого возникает сильное эмоциональное напряжение, переходящее в разрядку смехом, после восприятия всего многопланового авторского замысла в целом.
Считаем целесообразным отметить, что со времен античности не уменьшилась популярность и такого способа создания комического эффекта, как «пародия», основой которого также является смешение стилей. Так, одной из первых пародий явилась античная пародия на Гомера «Батрахомиомахия» («Война мышей и лягушек», от греч. Batrachomyomachia, где вatrachos — лягушка), авторство приписывалось Пигрету (издана на русском языке в 1936). В этом произведении вместо Ахилла и Агамемнона, а также прочих доблестных героев сражались друг с другом мелкие представители фауны, причем победили лягушки, коим на помощь в решающий момент олимпийские боги (какое резкое смещение плана) направили раков. В средние века многочисленны пародийные литургии («Литургия пьяниц», «Литургия игроков» и др.). Двойственность реализуется уже в самом названии. «Литургия» в дословном переводе с греческого означает «общенародное дело». В этом контексте особенное внимание привлекает словосочетание «Литургия пьяниц». Контраст усиливается, соответственно возрастает когнитивный диссонанс при восприятии данного словосочетания в соответствии со вторым словарным значением слова «Литургия» — богослужение Православной церкви, в котором, кроме молитв и песнопений Господу, приносится бескровная жертва за спасение людей. И вот с такими святыми обрядами связывается картина совершенно иного плана, чем в значительной степени увеличивается аффективное воздействие текста. В этот же период создавались также пародийные завещания («Завещание свиньи», «Завещание осла»), пародийные эпитафии, пародийные постановления соборов. Такое разнообразие жизненных сфер, описываемых рассматриваемым приемом, свидетельствует о его значительном аффективном и когнитивном воздействии.
