— Вот и сестра у них, — продолжала мать, — Таня говорит, после института на Камчатку решила поехать…
— Ну, это просто, значит, не смогла устроиться, — сказал папа.
Он произнес это мельком, равнодушно, не отрываясь от карт, и Таня быстро взглянула на него. Она даже сама не поняла, что произошло с ней. Только почувствовала, как жарко стало ее щекам. Как он может так думать! Как он может так говорить!
Таня вскочила со стула.
— Неправда! Неправда! Она сама едет!
Таня хотела сказать это громко, на всю комнату, ей казалось, что она крикнет эти слова, но губы прыгали, она чувствовала, что вот-вот заплачет, голос сорвался…
За столом продолжали играть в карты. Только мама строго посмотрела на нее и сказала:
— Танечка, сколько раз я тебя просила не вмешиваться в разговоры взрослых, это неприлично…
— Ну и ладно, — буркнула Таня.
Она ушла к себе в комнату, остановилась возле окна, прижалась лбом к холодному стеклу. Смотрела на улицу. Иногда по улице проезжали автомобили, и тогда свет фар, пробежав по стенам, снова исчезал за окном — и в комнате становилось еще темнее.
«Как он может так думать! Как он может так думать!» — повторяла про себя Таня. У нее снова начинали дрожать губы.
И вдруг она вся замерла от одной мысли. Она подумала…
Она вдруг ясно представила, как спрашивает ее отец таким вот равнодушным тоном того человека, Генкиного отца: «Вы-то, собственно, какую цель преследуете?» И человек вспыхивает. И уже не в силах сдержаться. Она вдруг поняла сейчас, что так может быть, что так могло быть…
Сколько она помнит отца, он ни разу, никогда не закричал на мать или на нее, на Таню… «Мой муж никогда не повышает голоса», — любила говорить мама своим знакомым. «Ваш муж удивительно спокойный человек, — говорили маме ее знакомые. — Вам просто повезло».
И Таня тоже всегда гордилась этим.
А теперь… Теперь она не знала, что думать, она совсем запуталась в своих мыслях.
Она слышала, как прощались гости, как говорила Виктория Ивановна:
— Что же это нам Танечка сегодня ничего не сыграла? Я так люблю слушать, как она играет…
А мама отвечала:
— Наверно, устала. Теперь ведь у них огромная перегрузка в школе, ужасно много задают уроков…
Потом все затихло, даже телевизор перестал работать, наверно, папа выключил его, принялся за газеты.
В коридоре хлопнула дверь, прозвучали мамины шаги, и мама вошла в комнату.
— Таня, ты еще не легла? А я думала, ты спишь… Ну, тем лучше. — Она подошла к Тане и положила руку ей на плечо. — Таня, я давно тебе хотела сказать, ты портишься прямо на глазах. Я даже не знаю, что и думать. Я всегда мечтала, чтобы у меня была воспитанная дочь, а ты сегодня… Мы как раз с папой собирались купить тебе часы, а теперь…
