Если выйти из нашего дома и оглянуться налево, увидишь стройную шестиярусную
колокольню и очертания монастыря. Необыкновенно красивое место. Пожалуй, одно из
лучших в Москве.
Наш дом (теперь Большая Пироговская, 35-а) — особняк купцов Решетниковых,
для приведения в порядок отданный в аренду архитектору Стую. В верхнем этаже —
покои бывших хозяев. Там быца молельня Распутина, а сейчас живет застройщик-
архитектор с женой.
В наш первый этаж надо спуститься на две ступеньки. Из столовой, наоборот, надо
подняться на две ступеньки, чтобы попасть через дубовую дверь в кабинет Михаила
Афанасьевича. Дверь эта очень красива, темного дуба, резная. Ручка — бронзовая
птичья лапа, в когтях держащая шар... Перед входом в кабинет образовалась
площадочка. Мы любим это своеобразное возвышение. Иногда в шарадах оно служит
просцениумом, иногда мы просто сидим на ступеньках как на завалинке. Когда мы
въезжали, кабинет был еще маленький. Позже сосед взял отступного и уехал, а мы
34
сломали стену и расширили комнату М.А. метров на восемь плюс темная клетушка для
сундуков, чемоданов, лыж.
Моя комната узкая и небольшая: кровать, рядом с ней маленький столик, в углу
туалет, перед ним стул. Это все. Мы верны себе: Макин кабинет синий. Столовая желтая.
Моя комната — белая. Кухня маленькая. Ванная побольше.
С нами переехала тахта, письменный стол — верный спутник М.А., за которым
написаны почти все его произведения, и несколько стульев. Два экзотических кресла, о
которых я упоминала раньше, кому-то подарили. Остальную мебель, временно
украшавшую наше жилище, вернули
67
ее законному владельцу Сереже Топленинову. У нас осталась только подаренная
им картина маслом, подписанная: „Софроновъ, 17 г.". Это натюрморт, оформленный в
темных рембрандтовских тонах, а по содержанию сильно революционный: на почетном
месте, в серебряной вазе — картошка, на переднем плане, на куске бархата — луковица;
рядом с яблоками соседствует репа. Добрые знакомые разыскали мебель: на
Пречистенке жила полубезумная старуха, родственники которой отбыли в дальние края,
оставив в ее распоряжение большую квартиру с полной меблировкой, а старуху начали
теснить, пока не загнали под лестницу. От мебели ей надо было избавляться во что бы то
ни стало. Так мы купили шесть прекрасных стульев, крытых васильковым репсом, и
