уместно упомянуть и о первом критике пьесы. Однажды у нас появился незнакомый
мрачный человек в очках — Левушка Остроумов (так назвали его потом у Ляминых) и
отчитал М. А., сказав, что пьеса написана плохо, что в ней не соблюдены классические
каноны. Он долго и недружелюбно бубнил, часто упоминая Аристотеля. М. А. не сказал
ни слова. Потом критик ушел, обменяв галоши...
Несколько позже критик Садко в статье „Начало конца МХАТа" („Жизнь искусства",
43, 1927 г.) неистовствует по поводу возобновления пьесы „Дни Турбиных". Он называет
Булгакова „пророком и апостолом российской обывательщины" (стр.7), а самое пьесу
„пошлейшей из пьес десятилетия" (стр.8).
Критик пророчит гибель театру и добавляет зловеще: как веревка поддерживает
повесившегося, так и успех пьесы, сборы, которые она делает, не спасут Московский
Художественный театр от смерти.
Когда сейчас перечитываешь рецензии тех лет, поражаешься необыкновенной
грубости. Даже тонкий эрудит Луначарский не удержался, чтобы не лягнуть Булгакова,
61
написав, что в пьесе „Дни Турбиных" — атмосфера собачьей свадьбы („Известия",
8 октября 1926 г.). Михаил Афанасьевич мудро и сдержанно (пока!) относится ко всем
этим выпадам.
„Зойкина квартира" идет тоже с аншлагом. В ознаменование театральных успехов
первенец нашей кошки Муки назван „Аншлаг".
В доме также печь имеется,
У которой кошки греются.
Лежит Мука, с ней Аншлаг.
Она — эдак, А он так.
Это цитата из рукописной книжки „Муки-Маки", о которой я упоминала выше. Стихи
Вэдэ, рисунки художницы Н. А. Ушаковой. Кошки наши вдохновили не только поэта и
художника, но и проявили себя в эпистолярном жанре. У меня сохранилось много
семейных записок, обращенных ко мне от имени котов. Привожу, сохраняя орфографию,
письмо первое. Надо признаться: высокой грамотностью писательской коты не
отличались.
32
Дорогая мама!
Наш миый папа произвъ пъръстоновку в нешей уютной кварти. Мы очень
довольны (и я Аншлаг помогал, чуть меня папа не раздавил, кагда я ехал на ковре кверху
ногами).Папа очень сильный один все таскал и добрый не ругал, хоть он и грыз
крахмальную руба. а тепър сплю, мама, на тахте. И я тоже. Только на стуле. Мама мы
хочем, чтоб так было как папа и тебе умаляим мы коты все, что папа умный все знаит и
не менять. А папа говорил купит. Папа пошел а меня выпустил. Ну целуем тебе. Вы
