Лианкур немногословно ответил:
— Разбудите короля, я должен его видеть.
Герцог вошел в спальню.
— Сир! — вскричал он. — Народ взял штурмом Бастилию!
Людовик сел на постель, отгоняя сон.
— Бастилия… — прошептал он.
— Они взяли Бастилию, сир.
— А как же… начальник тюрьмы?..
— Они убили де Лоная, сир. Они вошли в тюрьму с пикой, на которую была нацеплена его голова.
— Похоже, что это мятеж, — сказал король.
— Нет, сир, — серьезно ответил герцог, — это — революция.
Глава 7. Друзья покидают Версаль
Прощай, моя самая дорогая подруга! Какое это ужасное и необходимое слово: «прощай».
Мария Антуанетта — мадам де Полиньяк
На нас обрушивался террор.
Однажды в апартаменты, где мы находились с королем, пришел с побелевшими от страха губами Артуа. Веселое выражение с его лица исчезло. Он сказал:
— На улицах Парижа убивают людей. Я только что узнал, что мое имя стоит одним из первых в списке намеченных жертв.
Я подбежала к нему и обняла. С недавних пор между нами установились прохладные отношения, но ведь он был моим деверем, когда-то мы были хорошими друзьями, и осталось так много воспоминаний о наших совместных чудачествах тех дней, когда каждый из нас не разрешал каким бы то ни было заботам тревожить нас.
— Вы должны уехать! — воскликнула я, вообразив ужасную картину, что его голова, так же как голова бедного де Лоная, болтается на пике.
— Да, — сказал король (он был единственным среди нас, кто оставался спокойным), — ты должен подготовиться к отъезду.
Про себя я подумала: а на каком месте в списке находится мое имя? Наверняка в числе первых.
Потом я подумала о тех своих дорогих друзьях (например, Габриелле), которые фигурировали в многочисленных сплетнях (моя милая, милая принцесса де Ламбаль), и сказала:
— За вами последуют и другие.
Артуа, как в старые добрые времена, отгадал мои мысли:
— Говорят и о Полиньяках, — сказал он. Я отправилась в свою комнату, где попросила мадам Кампан позвать Габриеллу. Она пришла встревоженной, я взяла ее за руки и крепко прижала к себе.
— Моя дорогая, — сказала я, — вы должны будете уехать.
— Вы меня прогоняете? Я кивнула головой:
— Пока есть еще время.
— А вы?
— Я должна оставаться с королем.
— И вы думаете…
— Я не думаю, Габриелла. Я не осмеливаюсь.
— Я не могу уехать. Я не покину вас. Здесь же дети.
— Вы хотите походить на этих мятежников, да? Разве вы тоже забыли, что я королева? Вы поедете, Габриелла, поскольку я приказываю вам ехать.
— И оставить вас?
— И оставить меня, — сказала я, — отвернувшись, — поскольку таково мое желание.
