Поэты, Феокрит, Посидипп, Асклепиад и прочие, воспевали династию Птолемеев Лагидов. Маргарита ещё с первого класса дидаскалиона запомнила строки Феокрита:
...В светлых кудрях Птолемей, что искусен в метании копий...[23]
И Посидиппа:
В храм Филадельфовой славной жены Арсинои-Киприды
Морем и сушей нести жертвы спешите свои...
Добрый молящимся путь посылает богиня и море
Делает тихим для них даже в средине зимы...[24]
И Асклепиада, поющего Веронику, обожествлённую как богиня любви, ту Веронику, чьи волосы дали имя звёздам:
Изображенье Киприды мы видим здесь иль Вероники?
Трудно решить, на кого больше похоже оно...[25]
Изображения предков Маргарита любила рассматривать в особом Дворцовом кабинете, где сестра-царица порою уединялась для каких-то писаний и размышлений. Случалось, Вероника призывала сюда Маргариту, именно Маргариту, а не Арсиною, и они вдвоём молча смотрели на лица многих Птолемеев, Клеопатр, Вероник...
Птолемей Сотер выглядел грустноватым, рот его был приоткрыт, а кругловатый нос — горбат. Имелся ещё и красивый бюст Птолемея I, короткая стрижка открывала уши, самую чуточку оттопыренные, кудрявые волосы прижимал ободок, золотой, должно быть, на подбородке полноватом угнездилась ямочка, брови тонкие, глаза большие, ноздри широковатые, выражение лица — странное сочетание лёгкого удивления и презрительности. Птолемей II и Арсиноя устремлялись — единые в профиль — навстречу глядящим на них, дивились оба — каждый одним огромным выпуклым глазом. А вырезанные в профиль на прекрасных аметистовых, сердоликовых, агатовых геммах Птолемеи оказывались такими миниатюрными, изящными, тонколикими... Носики выдавались точёные, лица чаровали мягкой и величавой задумчивостью... Агатовый Птолемей III, альмандиновая Арсиноя III, сердоликовый Птолемей V...
Птолемеи побаивались Рима и были в этом своём невысказываемом страхе очень правы. Рим. Эта женственная Рома видела сама себя в облике металлической поджарой волчицы с большими островатыми сосцами. Должно быть, это вечная зверюга, сосцы её и до сих пор напитывают, питают культуру Европы, Азии и... всего прочего мира!.. Птолемею VIII Сотеру II Латиру пришлось принимать Лукулла, предоставлять римскому полководцу кров и стол в царской резиденции. И парадный эскорт египетских кораблей сопровождал Лукулла до Кипра. И перед отъездом, во время прощального пира, Птолемей VIII Сотер II Латир преподнёс своему гостю драгоценный смарагд, оправленный в золото. И далее — словами позднейшего греческого историка: «Лукулл поначалу вежливо отказывался, но когда царь показал ему, что на камне вырезано его собственное изображение, Лукулл остерёгся отвергать дар, чтобы не рассориться с Птолемеем окончательно и не стать на море жертвой его козней»...
