— Ага, давай, — и он отключился со связи.
Я включился в интерфейс радарной системы и обнаружил бывший фрегат постройки Содружества Американской Конституции, который теперь назывался «Пустотный Кондор», в полусотне тысяч километров от себя. Ну да, действительно, полчаса ходу на системных маршевых двигателях. Даже накопители особо не просядут, поскольку с орбиты отчаливать не придется — Баррет на своей посудине болтался в другой плоскости, но вокруг все той же Берно. Да, сегодня в системе Гаммы Филина прямо аншлаг! Хорошо, что не аншлюс. А то последствия могут быть самыми разными.
Через четверть часа я застопорил ход в трех десятках километров от «Пустотного Кондора», лег в дрейф, закрепившись шифтами об гравитационное поле планеты, и зажег огни. Саймон ответил тем же и опять позвал меня на связь. Быстро договорившись о пароле-допуске в мой трюм для его катера, мы разбежались заниматься каждый своим. Он — грузиться в катер и добираться ко мне на борт, а я — в кают-компанию, варить кофе. Почему-то мне устойчиво помнилось, что Сай любит крепкий кофе и добавляет туда ром. Видимо, мы если и не были закадычными друзьями, то как минимум приятельствовали. И к тому моменту, как бортовой компьютер известил меня, что аппарель открыта извне по паролю, и на борт поднимается катер, полный кофейник уже стоял на столике. А рядом с ним покоилась фляжка с черным ромом. И грохот сапог капитана Баррета по коридору для меня был сродни успокаивающей уши легкой музыке.
— Рик, мать твою поперек уха, вперехлест через клюз, в трон, в закон, в черта душу сердцу барагоз, под хвоста да на стену! Как же я рад тебя видеть! — прогрохотал Саймон, сгребая меня в объятия. Да, встать чтобы поздороваться с ним была не лучшая идея с точки зрения моих трещащих ребер.
— Сай, Сай, поломаешь! Хорош, медведь чертов! — я едва отбился от крепкой хватки капитана Баррета. — Садись, я кофе сварил, как ты любишь, чтоб ложка стояла.
— Пока в кофе ложка стоит, все остальное тоже стоять будет, — хохотнул Саймон и с размаху плюхнулся в кресло. Предмет мебели жалобно простонал, что к такому обращению не привык, но кто ж слушает жалобы мебели?
Вблизи капитан выглядел еще более устрашающе. Росту в нем было за два метра точно, и обхват плечевого пояса соответствовал. Покойные синтеты дона Сахары могли бы удавиться от зависти на своих галстуках — ни один из них не дотянул бы до челюсти Баррета ростом. Да и в объемах капитан был побольше, побольше. И под его летным комбинезоном отлично угадывалось, что не жир там, ой не жир. А тот участок шеи, что был виден за воротом, был густо разукрашен многоцветной татуировкой. И мне вспомнилось, что у Саймона на всю спину атлас одного из секторов Вольных Миров Окраины, на котором ярко-алым отмечены те системы, где его приговорили к смертной казни. Заочно.
