А Лихачев, оставшись один, вздохнул: "Ванька! Вот с кем сейчас мне бы поговорить".
8
Ванька же опять молчал. За все время жизни в Стокгольме Лихачев получил от Акимова одно-разъединое письмо, пересланное через Ксенофонтова.
Письмо двигалось на волах. Три месяца находилось оно в пути. Посланное, вероятно, из Нарыма с оказией, оно только из Петрограда до Стокгольма передвигалось средствами почты.
Но вести от Акимова уже приближались к Лихачеву.
Они поступили к нему до необычности странно.
Однажды утром служанка сообщила Лихачеву, что к нему пожаловал врач. Лихачев удивился. На этот день никаких посещений врача не намечалось.
- Ну что же, пусть проходит господин Яринг. Приглашайте, - сказал Лихачев, полагая, что к нему явился врач, лечащий его постоянно.
- Приехал другой врач. Незнакомый, - пояснила служанка.
- Все равно приглашайте, - распорядился Лихачев, С любопытством поглядывая на дверь.
Вошел высокий мужчина с окладистой русой бородкой, синеглазый, в белом халате. Поглядывая сквозь стекла очков на Лихачева, поздоровался на ломаном шведском языке. Когда служанка вышла из комнаты, врач присел возле кровати на стул.
- Будем знакомы, Венедикт Петрович, - заговорил он по-русски. Прохоров Сергей Егорыч. Товарищ по работе Акимова.
Они обменялись рукопожатием.
- Где он запропастился, негодный? За все время получил о г него одно письмо, и то из десяти фраз, - просияв, заговорил Лихачев.
- Прежде всего позвольте представиться до конца, - останавливая нетерпение Лихачева, сказал Прохоров. - Послан к вам группой эсдеков-большевиков, проживающих в Стокгольме в эмиграции. Мы давно знаем о вашем пребывании здесь, но старались не вступать с вами в связь, опасаясь каким-нибудь образом навлечь на вас излишние подозрения.
- Ну-ну, - изумился Лихачев, никак уж не предполагавший встретить и тут, на чужбипе, сподвижников Ивана.
- К сожалению, теперь в этом есть крайняя необходимость. Вот вам письмо от Акимова.
Прохоров достал откуда-то из-под халата довольно измятый конверт и подал его Лихачеву. Поспешно во-, друзив на нос очки в тяжелой роговой оправе, Лихачев прочитал письмо племянника. Иван был жив-здоров.
К Нарыму попривык. Несколько раз, пользуясь разрешением пристава, поднимался вверх по Кети. Встретил любопьиные промоины, при обследовании одной из них натолкнулся на следы кузницы. По всем данным, кузница тунгусских племен. Загадка прежняя: где тунгусы брали руду? Время в ссылке терять не намерен. Много читает, ведет метеорологические наблюдения, хочет выпроситься у начальства на Тым, пройти его с устья до вершины и сделать хотя бы внешнее описание. Кроме того, занимается двумя языками: во французском преуспел до свободного владения, английский дается труднее.
