— Записка? — удивился княжич. — От кого?
— А ты прочти, — все так же улыбаясь, сказал Георгий.
Игорь развернул бересту и узнал почерк Вышеслава.
«Есть лишь одно благо — знание, есть лишь одно зло — невежество!» — было в записке. И подпись: «Вышеслав, сын Бренкович».
Игорь улыбнулся: не забыл его Вышеслав.
— Как он там в Киеве?
— Живет дружок твой на подворье Андреевского монастыря, — рассказывал сивоусый Георгий, — живет не тужит. В любимцах ходит у тамошнего игумена. По-гречески молвит Вышеслав как по-русски, знает и латынь и немецкий. Толстенные книги читает и молитвы наизусть заучивает. Тоскует по дому, конечно, но возвращаться покуда не собирается.
— Вышеслав всегда до знаний жаден был, — промолвил со вздохом воевода Бренк, который тоже пришел в княжеский терем узнать о своем сыне.
— Вот выучится сын твой, примет схиму, и поставим мы его настоятелем нашего Михайловского храма, — радостно заявил Бренку Георгий.
— Я запретил ему рясу надевать, — хмуро признался воевода, — чернецов у нас в роду нет и не надо!
— Верно молвишь, Бренк, — вставила Манефа, — сыну твоему впору думным боярином быть при сыне моем Игоре, когда он князем станет. Ибо сильной руке светлая голова нужна.
Молвила такое княгиня потому, что Игорь уже в четырнадцать лет отличался большой телесной крепостью и силой рук. Как погребли отца его, так и забросил Игорь ученье книжное й всерьез взялся за другую науку — воинскую. Наставниками его были Олеговы дружинники и тот же Бренк.
Десятилетний Всеволод не отставал от старшего брата, с коня не слезал и с луком не расставался, благо инок Варсонофий не последовал за своими воспитанниками, решил доживать свой век в Чернигове…
Однажды к Олегу прибыли послы от мазовецкого князя Жигмонда. Сватали за Игоря младшую дочь своего властелина. У черниговских Ольговичей были давние связи с польскими и мазовецкими князьями. Однако на этот раз Олег отказал мазовшанам, известив послов, что Игорь уже помолвлен с дочерью галицкого князя Ярослава Осмомысла.
Для Игоря это оказалось открытием.
При первом же удобном случае он пожелал узнать у Олега, когда это покойный отец успел сосватать за него Осмомысловy дочку.
— Как помер в Киеве Юрий Долгорукий, давний его друг и союзник, так отец наш и пошел на сближение с галицким Ярославом, — поведал брату Олег. — Тебе в ту нору всего-то семь годков было. А Ефросинье и вовсе четыре года.
— Какая из себя эта Ефросинья? — поинтересовался Игорь. — Ты ее видел?
