Плещется Волга в борта парохода,
В дивные дали влечёт нас Природа.
Грудь согревает твоё остриё,
Солнышко-Ведрышко, счастье моё!
1932, Верхний плес. Район Кинешмы и Решмы
Долго я ощупью шел наугад,
Жизнь моя! Юность! Я нØ жил в те годы,
Не от того ли я нынче так рад
Позднему счастью, дыханью природы.
Вот я вхожу под сквозящую сень,
Слышу движенье и подступы крови,
Будто гляжу сквозь кору и весь день
Вербам ли, птицам ли радуюсь внове.
Соки наверх поднялись из глубин
К почкам набухшим. Прозрачны и черны
Снежные глыбы в лесу, и со льдин
Воды с журчаньем бегут, непокорны.
Будто Снегурочка в роще поет,
Чьей-то свирелью томится печальной,
Отзвуком из лесу, песней плывет,
Розовым облаком, памятью дальней.
Время ль уходит судьба ль надо мной,
Но с каждым годом в погоду такую
Призрачней, тоньше при встрече с весной
Счастьем томлюсь и без солнца – тоскую.
Наш челнок слегка качается,
Чуть поёт под ним вода,
А вдали обозначается
Одиночная звезда.
И закат, и церкви белые,
То разрознены, то в ряд,
Как века окаменелые,
Словно призраки стоят.
И налитые озёрами
Беспредельные луга,
И повсюду перед взорами
В жёлтых отсветах стога.
Запах сена, запах времени,
Праздных мыслей череда,
Дни без роду и без племени,
Отшумевшие года.
Дремлет вечность, а мгновенная
К вёслам ластится волна,
Входит в город сокровенная,
Не простая тишина.
В белый час ночной бессонницы
Из-под тёмных куполов
Нам не шлёт она со звонницы
Перезвон колоколов.
Не поётся ей, не бредится
Средь безмолвия и сна,
А за Волховом Нередица
В тёплых сумерках видна.
Мост возле Сызрани. Как долги
Его столбы в окне сквозь дым.
Луна бескрайность тёмной Волги
Зажгла сияньем голубым.
Разлив весенний, необъятный,
Огни далёких берегов,
Природы голос, сердцу внятный,
И постижимый, и понятный
Небес полуночный покров.
Глядишь вперёд и ждёшь, и знаешь
Куда ведёт судьба твоя,
Звездой рассветной, дымом таешь
И вдруг, как внове, припадаешь
Губами к чаше бытия.
Апрель 1937 года, скорый поезд Москва-Ташкент.
Верховский, друг мой, милый Юрий,
В Москве мне было недосуг:
Гонимый сердца вешней бурей,
Спешил я к счастью, как Меркурий,
Вступая жизни в новый круг.
В пути спокойней. Вспоминаю
И Вас, и всех. Гляжу в окно
На талый снег, на птичью стаю.
И сам, как озимь, прорастаю,
Пью воздух, крепкий как вино.
Леса встают из вод зеркальных,
На глади их отражены,
И после дней зимы печальных
Среди полей больших и дальних
Я сам как ветер всей страны.
