Зеркальные остроугольники ртутно поблескивали на лестничной площадке. Некоторые лежали вниз лицом и выглядели черными. Между ними клочковато топорщились кусочки бумаги, на которой было что-то написано. Гелевой черной ручкой.
Колесо велика дотронулось до острого длинного жала, но не прокололось.
Минуту спустя я металась как ошпаренная кошка, ненавидя приметы и того, кто специально решил испортить мне судьбу. Самое смешное – когда прабабка мне нарассказывала про зеркала страшных историй, я перво-наперво проверила, что будет, если после полуночи поглядеться в зеркало. Мне тогда всего лет семь было. Обещанная встреча с чертом не состоялась, а прабабка кисло усмехнулась – теперь, мол, где-то мой двойник бродит в потустороннем мире. И я поняла, что зеркало – это тупой удваиватель, не более того.
Веришь в приметы или нет, но кошки все-равно на душе скребут. Да и убрать осколки нужно. Веник с трудом заталкивал зеркальные скальпели в совок. Было непросто, но я не захотела руками брать даже крупные куски.
Клочки бумажки я сочла незначительными. Попыталась вчитаться в разрозненные слога. Вроде бы что-то медицинское. «Диаг» – наверняка был диагнозом, потому что я отыскала вторую половину слова. Если так – то «венери» должно быть – чем-то венерическим.
– Ясное дело, – прозорливо решила я, – Тот, кто кокнул зеркало, был венерическим больным, завернул осколки в справку из поликлиники, а потом…
Тут я запуталась. Вообразила, как некто осторожно, чтоб не издавать звяканья стекла, водружает мне подарочек, а потом из вредности рвет на мелкие куски то, в чем нес битое зеркало.
– Точно, так и было, он – психопат, а они непредсказуемые, – полюбив себя за ум и догадливость, подумала я.
Так и пошла, довольная собой, с совком в руках к контейнеру. Предполагая, что сейчас встречу кого-то из соседей и наябедаю на злодея.
– Видал что деется? – Маркел на вопрос не ответил и выказал явное неудовольствие отсутствием колбасы в совке.
Он тянулся его обнюхать, но я не позволила – нос порежет, дурак такой.
– Правильно. Ничего страшного не произошло. Просто недополовозрелые мальчишки откуда-то взялись на мою голову и решили меня посадировать. Это все из-за моей любви к странной одежде. Наверное. Наверняка.
И тут я вспомнила, что как раз летом меня не тянет одеваться вызывающе. В жару самое то – топик и шорты. Как у половины городских девушек, которые любят кататься на велосипедах.
Но слово «жара» меня привело в неплохое настроение. Жара – это то, что мне откровенно нравится. Я холод не люблю. И ветер – если холодно. Меня даже кондиционеры раздражают – потому как дуют специально на меня.
