— Господин ротмистр, — сказал он. — Можете мне довериться. После нескольких таких концертов германская музыка будет посрамлена и отброшена на второй план. Наше турне по Румынии будет настоящей битвой, и мы ее выиграем.
Тем временем стараниями Павла Алексеевича в румынских столичных газетах появились статьи о русском музыкальном искусстве, покорившем в предвоенные годы Париж, о русских песнях и танцах, подготовленные уже известным читателям болгарским посланником. А затем началась энергичная реклама приезжающих русских артистов. Реклама была настолько успешной, что Бухарест, которому уже порядком поднадоела немецкая классическая музыка, ожидал их приезда с нетерпением.
Здесь мы снова предоставим слово самому П. Игнатьеву.
«С первого же вечера прекрасный голос Бориса сотворил чудо. В живописной черкеске, окруженный артистами, также одетыми в костюмы кавказских горцев, он производил волшебное впечатление, заставляя зрителей вскакивать с места, вызывая неописуемый восторг. Кроме того, талант, репутация отчаянного рубаки, подтвержденная крестом Святого Георгия, увеличивали престиж певца.
Когда в Бухарест прибыл Трояновский с оркестром балалаечников, он произвел фурор. Зал всегда был полон народа, концерты шли один за другим. В разгар войны, почти без развлечений — и вдруг такой прекрасный ансамбль, столь высококлассное, новое и захватывающее румынских зрителей представление с такой прекрасной и щедрой музыкой. Это было нежданной и чарующей отрадой для глаз и ушей. Многочисленные комментарии в румынской прессе призывали королеву Марию пригласить певцов и музыкантов во дворец. Это был столь желанный для нас результат. Рассказывают, что посол Австро-Венгрии, приглашенный на это праздничное представление, выглядел весьма обескураженным. На следующий день он был еще более уязвлен, узнав из газет, что по желанию короля в одном кавалерийском румынском полку будет организовано выступление оркестра балалаечников под управлением Трояновского».
Как говорится, на войне и балалайка стреляет.
Но ведение контрпропаганды на территории Румынии не было основным содержанием работы Бориса Мезенцева. По заданию Павла Игнатьева он возглавил разведывательную организацию, названную полковником «Румынская». Благодаря своим музыкальным данным, общительному характеру и привлекательной внешности Б. Мезенцев повсюду был желанным гостем. По заданию П. Игнатьева он сумел постепенно подружиться с массой нужных людей в Бухаресте, от которых получал достоверную информацию о планах Румынии по вступлению в войну на стороне Антанты. Среди этих знакомых была некая очаровательная румынка, жена офицера. Она сумела завоевать доверие Бориса, и постепенно он в нее влюбился. У разведки Юго-Западного фронта имелись сведения о том, что она является шпионкой австрийских спецслужб, о чем Павел Алексеевич предупредил Бориса, написав ему письмо из Одессы. Однако его предупреждения были гласом вопиющего в пустыне: Борис всерьез увлекся женщиной.
