У меня горят глаза, когда я моргаю несколько раз, чтобы сдержать слезы, думая о том, как он находился один в этом доме с этим ужасным человеком.
— Больше не живи с этим. Оставайся со мной. Тебе не нужно там находиться.
Когда его глаза ищут мои, он выглядит испуганным, смущенным и словно маленьким потерянным мальчиком.
— Хорошо, но мне нужно забрать Люка.
Я снова могу дышать, мои легкие раскрываются, и поток воздуха возвращается в них.
— Но ты сразу вернешься? Обещаешь?
Он кивает и поворачивает грузовик на мою подъездную дорожку, припарковываясь позади маминой машины.
— Обещаю.
Я гляжу на окно у задней двери, где отдернуты шторы, и из него выглядывает мама.
— Хочешь, я вернусь с тобой? Мне нужно только сказать ей.
Кайден накрывает ладонью мою щеку и гладит подушечкой большого пальца под глазом.
— Со мной все будет хорошо. Оставайся здесь и постарайся успокоить маму.
— Ты уверен? Может, мне попросить папу поехать с тобой?
— Кэлли, все будет хорошо. Там Люк. Я лишь заберу свои вещи и приеду. Ничего не произойдет.
У меня сжимается сердце, когда я наклоняюсь вперед и прижимаюсь к нему губами. Я начинаю отстраняться, но он кладет руку мне на затылок и снова прижимается ко мне ртом, страстно целуя, а потом отпускает. Я вылезаю из машины с тяжелым чувством на сердце и гляжу, как он сдает назад, понимая, что не смогу вздохнуть, пока он не вернется.
Кайден
Я боюсь до смерти. Я никогда так не разговаривал с отцом, и взгляд в его глазах сказал мне, что я попал, но Кэлли права. Я больше не должен это выносить. Я лишь должен уйти. Это то, что я понял давным-давно, но по какой-то причине не мог осуществить. Все, что я видел в своей жизни — это отворачивающиеся люди, которых не заботили удары, крики, которые говорили мне все это проглотить. Но вот появляется Кэлли и говорит мне, что я могу это изменить — что я заслуживаю гораздо лучшего. Это так просто, но при этом ее слова столько значат для меня.
Я паркую грузовик за деревом и посылаю Люку сообщение, чтобы он встретил меня у грузовика через десять минут, потому что мне нужно собрать сумку. Мой разум преследуют воспоминания, когда я поднимаюсь по крыльцу. В воздухе висит мертвая тишина, а парадная дверь распахнута.
Сохраняя осторожность, я вхожу в дом. Когда я был маленьким, отец любил из избиений устраивать игры. Он давал нам время спрятаться, а потом искал. Если мы прятались хорошо, то выигрывали. Если нет, то платились за это. Мы все время платились, потому что он никогда не переставал искать.
