В средневековой Франции леопард традиционно символизировался с англичанами, так как французские глашатаи описывали англичан как «lion leopardé». Известно, что Бертранд ду Гуесхлин, бывший французским констеблем с 1370 по 1380 год (его сердце хранится в базилике Сен-Савера в Динане), провозгласил: «Les homes devoyent bien honorer la noble Fleur-de-lis, plus qu’ils ne faisaient le felon Liépard» («Людям следует уважать благородных французов, чем ненадежных леопардов [англичан]»). Исследуя геральдические символы, однако, можно также обнаружить, что леопард ассоциируется со смелыми и щедрыми воинами, честно сражающимися в кипящей битве. «Дикий кабан» не только символизировал воинственную ярость и беспощадную жестокость, но и ассоциировался с Ричардом III и Гийомом, графом Марка («дикий кабан Арденнеса»), а также с предками писателя, книгу которого вы сейчас читаете, семейством де Ридинг. Саймон де Ридинг был избит, повешен и четвертован вместе со своим другом Хью Деспенсором в 1326 году за подозрение в том, что они оскорбляли королеву и захватили земли слуги Роджера Мортаймера Джона Варда.
Орел, с другой стороны, был не только символом Французской империи, но и ассоциировался со святым Иоанном Богословом, ибо говорят, что он, как и орел, смотрел на «блестящее солнце». Орел в этом контексте был единственным божественным существом, способным, как говорят, смотреть прямо в сердце солнца. Когда орел состарился и ослаб, у птицы, вероятно, появилась привычка лететь прямо по направлению к золотому шару. Подлетев к нему слишком близко, орел сгорел и превратился в пепел, чтобы возродиться вновь (Псалом 103:5). Эта птица считалась символом и защитником Иоанна Богослова, потому что он в своем Евангелие обращался к божественной природе Христа как к «свету».
