Любовные письма великих людей. Соотечественники | страница 15

«Я женат – и счастлив; одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не изменилось – лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что, кажется, я переродился», – писал поэт вскоре после свадьбы. Но мечтам Пушкина не суждено было сбыться. После шести лет семейной жизни в любви и согласии наступило время «черной клеветы» на Наталью Гончарову. Ее обвинили в тайной связи с французским подданным Дантесом. «Пушкин завещал вечно хранить честь своей жены и поплатился жизнью за репутацию вечно любимой Натали», – напишет позже Анна Ахматова.

«Я помню чудное мгновенье» – эти строки Александр Пушкин посвятил Анне Петровне Керн. С ней он был знаком еще до встречи с Гончаровой. Страстный роман захлестнул Пушкина и Керн в Риге. Сохранились их письма друг к другу на французском языке. Мимолетные отношения замужней Анны Керн и влюбчивого Александра Пушкина быстро закончились. Анна Петровна, несчастная в браке с престарелым мужем, вскоре встретила свою настоящую любовь – Александра Маркова-Виноградского и после смерти первого супруга обручилась с возлюбленным. Пушкин женился на Гончаровой. 

Сегодня – годовщина того дня, когда я вас впервые увидел; этот день… в моей жизни…

Чем боле я думаю, тем сильнее убеждаюсь, что мое существование не может быть отделено от вашего: я создан для того, чтобы любить вас и следовать за вами; все другие мои заботы – одно заблуждение и безумие. Вдали от вас меня неотступно преследуют сожаления о счастье, которым я не успел насладиться. Рано или поздно, мне, однако, придется все бросить и пасть к вашим ногам. Мысль о том дне, когда мне удастся иметь клочок земли в… одна только улыбается мне и оживляет среди тяжелой тоски. Там мне можно будет бродить вокруг вашего дома, встречать вас, следовать за вами…

Въезд в Москву запрещен, и вот я заперт в Болдине. Именем неба молю, дорогая Наталья Николаевна, пишите мне, несмотря на то, что вам не хочется писать. Скажите мне, где вы? Оставили ли вы Москву? Нет ли окольного пути, который мог бы меня привести к вашим ногам? Я совсем потерял мужество и не знаю в самом деле, что делать. Ясное дело, что в этом году (будь он проклят!) нашей свадьбе не бывать. Но не правда ли, вы оставили Москву? Добровольно подвергать себя опасности среди холеры было бы непростительно. Я хорошо знаю, что всегда преувеличивают картину ее опустошений и число жертв; молодая женщина из Константинополя говорила мне когда-то, что только la canaille