– Ну, значит, и на обед подойдет. И бутылку пива.
– Сейчас принесу, – кивнула Габриэль.
Макс уставился в окно и вытащил из кармана письмо в плотном голубом конверте с аккуратно наклеенной маркой.
На обороте значился написанный лиловыми чернилами адрес отправителя в немецком городе Регенсбурге и фамилия «Эйхель». Макс осторожно коснулся букв кончиком пальца. Вальтер Эйхель заведовал немецким банком в Париже во время войны, встречался с отцом Макса, беседовал с ним об искусстве, опере и о политике.
Вернулась Габриэль с заказом.
– Вот жаркое, – сказала она. – Хлеб и пиво сейчас принесут.
Жаркое готовили традиционным способом, в глиняном горшке, долго томили в духовке под корочкой теста. В старину эльзасские домохозяйки с утра относили свои горшки с жарким в пекарню и оставляли в печи до вечера.
Еще одна официантка принесла корзинку свежего хлеба с хрустящей корочкой и высокий бокал пенистого эльзасского пива.
Наконец Макс остался в одиночестве. Он попробовал ароматное жаркое, приправленное чесноком, можжевельником и тимьяном, вскрыл конверт, вытащил стопку листов и, отхлебнув пива, принялся за чтение.
«Дорогой Максимилиан!
Позвольте мне так вас называть, а если вам захочется ответить на мое письмо, прошу вас, зовите меня Вальтер. Прежде всего позвольте выразить вам глубочайшие соболезнования по поводу вашей утраты. К сожалению, я не был знаком с вашей матерью, но знал вашего отца, полковника Маркуса Килиана. Мне безмерно жаль, что он не подозревал о рождении сына – его бы это очень обрадовало.
Я догадываюсь, что вам хочется как можно больше узнать об отце, но мы не были близко знакомы. Мы несколько раз встречались в оперном театре и на званых ужинах, нас объединяла общая любовь к искусству и истории…»
Макс рассеянно посмотрел в окно, на гигантскую витражную розетку Страсбургского собора. «Как странно, – подумал юноша с грустной улыбкой. – Отец тоже любил историю». Он отложил письмо, придвинул тарелку и несколько минут сосредоточенно жевал, не замечая вкуса. Затем снова вернулся к воспоминаниям Вальтера Эйхеля.
«…Будь у нас больше времени, мы стали бы добрыми друзьями. Он был очень хорошим человеком, открытым и располагающим к себе. Мне нравилось проводить время в его обществе. Позвольте рассказать вам то, что я о нем помню. Во-первых, надеюсь, вас обрадует, что полковник Килиан не одобрял действия нацистского правительства и открыто критиковал политику Гитлера…»
Макс вздрогнул и торопливо отхлебнул пива.
