Я показываю лежащий на полу рюкзак.
– У меня вещи всегда собраны.
* * *
Кейт заезжает за мной на трещащем по швам джипе «Фольксваген», обивка на сиденьях разодрана, поролон торчит.
– Это называется готова? – спрашиваю я, забираясь на сиденье.
– Это лишь косметический дефект. Ты бы ее раньше видел. Глушитель отваливался, реально просто волочился за машиной и искрил. Из-за моей малышки чуть все джунгли не сгорели. Не обижайся. Кто у меня красавица? – Она поглаживает приборную панель и поворачивается ко мне. – Будь с ней вежлив. А то не поедет.
Я делаю вид, что приподнимаю шляпу.
– Прошу прощения.
– Нет, вообще тачка отличная. Внешность, знаешь ли, бывает крайне обманчива. – Мотор с ревом заводится.
– Да уж, я заметил.
– Слава богу, а то я бы работу потеряла.
– Банки грабишь?
– Ха! Актриса.
– Правда?
– А что? Ты тоже из наших?
– Не совсем.
Кейт вскидывает бровь.
– «Не совсем»? Это все равно что говорить «немного беременна». Либо да, либо нет.
– Ну, например, я раньше этим занимался, но несерьезно, а теперь уже нет.
– Ой, пришлось устроиться на «нормальную работу»? – с сочувствием спрашивает Кейт.
– Нет. Нормальной работы у меня тоже нет.
– Так ты просто путешественник со склонностью к экстремальному питанию?
– Типа того.
– Интересная жизнь.
– Более-менее. – Машина попадает в выбоину так, что мой желудок буквально подпрыгивает к потолку, а потом так же резко падает на пол. – И где именно ты играешь? – спрашиваю я, вновь обретя равновесие.
– Я – один из основателей и художник-постановщик небольшого нью-йоркского театра, «Гвалт» называется. Мы ставим спектакли, а еще проводим образовательные программы.
– Да уж, ничего особенного.
– Да, прикинь? У меня таких амбиций и не было, но мы с друзьями переехали в Нью-Йорк, ролей, которые хотели, нам не дали, поэтому мы открыли собственную компанию, а она давай развиваться. Мы ставим пьесы, преподаем, теперь у нас за рубежом стали появляться филиалы. Ради этого я и приехала сюда. В Мериде у нас будет мастер-класс по Шекспиру в сотрудничестве с Независимым университетом Юкатана.
– Ты преподаешь Шекспира на испанском?
– Ну, я лично – нет, я и двух слов по-испански не свяжу. Я буду работать с теми, кто разговаривает по-английски. Дэвид, мой жених, знает испанский. Забавно, даже когда я смотрю шекспировские пьесы на другом языке, я все равно понимаю, что происходит, в каком они месте. Может, потому, что я их настолько хорошо знаю. Или потому, что Шекспир за пределами языка.
