– Бабушка!
– Правда? И кто ты? – спрашивает мой друг.
– Нападающий.
– Центровой. – Он хлопает себя по груди.
Они смотрят друг на друга.
– Хочешь пойти посмотреть на поле? – предлагает она.
– Естественно.
– Кэндис, через полчаса чтобы вернулась, – говорит женщина.
– Хорошо.
Брудье смотрит на меня, но я киваю, чтобы шел один. Когда остальные направляются к лагуне, я поворачиваю в сторону пирамиды Нохоч-Мул и взбираюсь на самый верх – это 120 практически отвесных ступеней. Полдень, так жарко, что тут больше почти никого нет, только какая-то семья фотографируется. Но все равно шумно: листва шелестит на ветру, чирикают тропические птицы, скрипуче стрекочут сверчки. Порыв горячего ветра подхватывает с земли сухой листок и поднимает его над навесом джунглей.
Спокойствие нарушает пара детей, они принялись выкрикивать имена друг друга, подражая птицам.
– Джош! – кудахчет девчонка, а брат хохочет.
– Элли! – чирикает в ответ мальчик, предположительно, тот самый Джош.
– Джошуа, Эллисон, тсс, – журит их мама, показывая в мою сторону. – Вы тут не одни.
Дети смотрят на меня, склонив набок головки, словно предлагая мне тоже выкрикнуть чье-то имя. Я вскидываю руки и пожимаю плечами, я ведь не знаю имени. Я даже уже не уверен, хочу ли я ее звать.
Когда я возвращаюсь к автобусу-обезьяне, вижу, что Брудье с Кэндис пьют «колу» из одной бутылки через две соломинки. Когда мы снова погружаемся в автобус, я усаживаюсь рядом с одиноким пенсионером, чтобы Кэндис села на мое место рядом с Брудье. Услышав их спор о том, кто лучший бомбардир – ван Перси или Месси, я улыбаюсь, и мой сосед улыбается мне в ответ.
После обеда мы заезжаем в традиционную деревню Майя, и нам предлагают за десять баксов пройти обряд духовного очищения у священника. Я отхожу в сторонку, а остальные встают по очереди под овеваемый дымом навес. Потом нас опять ведут к автобусу. Двери с тяжелым сопением открываются. Брудье заходит в автобус, за ним заходит Кэндис, заходит и мой сосед в носках и сандалиях, наш гид. Залезают все, кроме меня.
– Уилли, ты едешь? – зовет Брудье.
Он видит, что я нерешительно стою у двери, и идет обратно по проходу, чтобы со мной поговорить.
– Уилли, все хорошо? Ты злишься, что я сел с Кэндис?
– Нет, конечно. Это очень здорово.
– Тогда заходи.
Я просчитываю все в уме. Кэндис говорила, что она в городе до восьмого, даже дольше, чем мы. Брудье не соскучится.
– Я тут останусь, – сказав это, я испытываю знакомое облегчение. Когда ты в пути, всегда есть надежда, что следующая остановка будет лучше предыдущей.
