Весной Дмитрий Егорович «выдвинул» себя, Катю и сестер на получение земли под картошку. Катя посадилась, помогла сестрам. За домом Дмитрий Егорович со Спечияльным огородили штакетником пустырь — вот тебе и огород! Вскопали его все дружно. Опять же со Спечияльным почистили, поправили завалившийся колодец. Катя купила на базаре семян, потом помидорной рассады, все это было посажено, и сестры, прыгая с лейками по огороду, радостно вскрикивали: «Какая прелесть! Какая прелесть! Уже этой осенью мы будем иметь свежие овощи! Какая прелесть!» Боря-грач не подскакивал, Боря-грач вышагивал по огороду. В отличие от мамы и тетушек Боря всегда был очень серьезен. Он приседал к свежевскопанной земле, сосредоточенно изучал в ее пахучих комочках разных букашек, жучков, червячков. Рядом с ним сопливым ассистентом ползал Митька, подставляя Боре длинную стеклянную банку, куда тот и запускал всех этих жучков-червячков. Спечияльный, навешивая с Дмитрием Егоровичем штакетник, поглядывал на огород, головой покручивал, восклицал: «Вот ить! Глянь, Егорыч, ну чисто галки на пахоте! Х-хе-х! Интельгенция, козлики забодай ее совсем!» Дмитрий Егорович смеялся, а с огорода летело: «Какая прелесть! Какая прелесть!»
И жить бы да жить соседям меж собой так и дальше, поддерживая друг дружку в лихую годину, только подходят однажды Катя и Митька к дому и видят: стоит грузовая машина и какие-то бойкие люди споро таскают в квартиру Виноградских канцелярские столы, стулья… сейф, вон, кажись, потащили. Кинулась Катя: «Где?! Почему?! На каком основании?!» — «Не шуми, не шуми, гражданочка!.. Не шуми… В Козловке твои соседи, в Козловке. Сами переехали…»
Катя и Митька побежали в Козловку, на другой конец городка. Но все оказалось до наивности подлопросто. Утром к Виноградским пришел наркомисто-картузистый мужичонка с папкой под мышкой. На папке было написано: «К докладу». Мужичонка все время открывал и закрывал эту папку, перебирал в ней какие-то грозные бумаги. Как следует напугав сестер, он загнал во двор полуторку, покидал в нее с шофером нехитрый скарб Виноградских, примчал семью в Козловку и воткнул пять человек в маленькую комнатенку. В барак. На все это ушло менее получаса. Картузистый завязал на папке тесемки, прыгнул в полуторку и умчался «докладать о выполнении функции». Сестры закрыли рты, снова открыли и с облегчением завзмахивали руками по новой «квартире».
Дмитрий Егорович пошел по начальникам. Однако все, как ему объясняли, было «законным». Дом был построен перед самой войной дорожными строителями. Дорогу закончили, строители ушли дальше, и дом перешел райисполкому. Оказалось — временно. Сейчас вдруг понадобилось помещение под прорабский участок. Выбор пал на Виноградских. «Благодари судьбу, дорогой товарищ, что — не на тебя. У тебя площадь меньше — только и всего. Хотя, кто его знает, может, и твоя понадобится…»
