- Твоя воля, княже!.. Твоя! - послышались голоса.
- Вече! - крикнул Ярослав, срываясь чуть не на визг. - Карать переветов!
Бояре кучей вывалились в распахнутые двери. Фёдор Лазутич протиснулся первым. Тысяцкий Якун издавна во всём опережал его. Теперь настал черёд расквитаться за все обиды. Это даже прекрасно, что молодой князь столь скор на опрометчивые слово и дело. Якун Нежич, конечное дело, за него стоял, да неплохо бы сменить тысяцкого. Якунов свойственник Вячеслав больше для сего места годен - так виделось боярину.
Выйдя на крыльцо княжьего терема, Фёдор Лазутич глянул по сторонам. Ближние люди, гридни и холопы ждали тут вместе с людьми других бояр. Боярин взглядом подозвал доверенного человека:
- Беги, Нифонт, поднимай народ на вече!
Новгородский люд пришёл на зов вечевого колокола уже взбудораженный странными слухами, невесть кем распускаемыми, - будто бы среди вотчинных бояр открылись переветники к иноземцам. Верхних людей, заседавших в Грановитой, в народе любили мало - кого из зависти к богатству, кого за спесь и чёрную душу. Толпа радовалась, что нынче и бояре получат по заслугам. Многие за тем и шли на вече, чтоб своими ушами услышать о том, что настала пора для верхних расплатиться за всё. А упорный слушок о том, что карать будет сам князь, только подогревал умы и сердца: «Хороша князя дала Низовая Земля[148] - сразу за главное принялся! - говорили меж собою идущие на вече. - Пора требовать справедливости!»
Народ пришёл на вече возмущённый. Над площадью морским прибоем бился неумолчный гул голосов, в котором слышалось возмущение и нетерпение. Глухо рокотало людское море, не решив ещё, бурлить ему или утихомириться.
- С чего это народишко сегодня шумоват? - вслух размышлял Якун Нежич, шествуя на вече в сопровождении сына Христофора. За ним шли его сторонники - дальние родичи, приятели, свойственники.
- А о чём вече, батюшка? - любопытствовал Христофор.
- Погодь! Бают, князь имеет слово к Новгороду, - остановил его отец.
- Выйдет Ярослав Всеволодович, скажет - тогда узнаем!
Ярослав явился на площадь уже после того, как все давно были в сборе - в том числе и звавшие его бояре. Он прискакал в сопровождение бояр и половины своей дружины, ведомой Яном. Толпа волной отхлынула в стороны, когда статный княжеский жеребец тяжёлым скоком подлетел к ступеням вечевого помоста. Ярослав одним прыжком соскочил с коня и, едва дождавшись, когда спешатся его люди, взбежал на помост.
